Украинская летчица и народный депутат Надежда Савченко, которая больше года незаконно удерживается в российском СИЗО, просит Донецкий городской суд Ростовской области проверить ее показания на детекторе лжи.
В ходе заседания суда 1 февраля Савченко рассказала о службе в армии, в Ираке, учебе в Харьковском институте ВВС, а также о своем отношении к русскому языку и русскоговорящим.
Выступление Савченко в суде в своей Тwitter освещает адвокат подсудимой Николай Полозов.
«Я никогда не питала ненависти к русским или русскоговорящим, мне всегда было все равно, на каком языке говорит человек. Я только против того, чтобы меня заставляли говорить на русском. Сейчас меня все время заставляют — все документы, вся переписка в СИЗО только на русском, украинский запрещен. Даже во время свиданий с родными меня заставляют говорить на русском, потому что те, кто меня подслушивает, должны понимать. Каждое свидание я борюсь за то, чтобы говорить с родными на родном украинском», — рассказала Савченко.
Также Савченко рассказала о службе оператором ПТУР, что, как выяснили в суде, не имеет отношение к корректированию огня. Кроме того, Савченко отметила, что с начала АТО она подавала рапорты, чтобы ее отправили защищать Родину на Донбасс, но командир ей отказывал.
В частности, Савченко сообщила, что за год у нее было 180 суточных дежурств. По месяцу суточных дежурств. В счет отпусков она и брала отгулы, во время которых ездила в АТО добровольцем. В «Айдаре» она оставалась до конца отпуска, 15 или 16 июня 2014 года он заканчивался.
«Я начала писать командиру рапорта, один из них доказательство по делу. Я просилась в зону АТО, защищать Родину. Мне командир отказывал под разными предлогами. Последний рапорт в материалах дела, я просилась в пехоту, раз нельзя летать. Этот рапорт подходил под ситуацию в Донецке, потому его и приобщили к материалам дела, а остальные пять рапортов — нет», — отметила она.
Также Савченко рассказала о своем пребывании в батальоне «Айдар»: «Я числилась летчиком…Я не думала о переводе, т.к. это сложный процесс. Я не была уверена, что выживу, потому не заморачивалась этим…Поэтому в »Айдаре« я находилась в отпуске, продолжая числиться в вертолетном полку в Бродах. Обстановка была напряженная. На суде боевики говорили, что ждали нападения »Айдара«, а мы в »Айдаре« ждали нападения боевиков. В »Айдаре« не было бронетехники, вертолетов. Это просто пехотное подразделение людей, не боявшихся отдать жизнь за Родину».
