Санкции против России должны были бы стать чуть ли не основным инструментом борьбы Украины по отпору вооруженной агрессии и возвращению оккупированных территорий. Впрочем, призывая ЕС и США усиливать санкционное давление, Украина плохо делает собственную домашнюю работу. В частности, санкционные списки СНБО не синхронизированы со списками США. Украина не ввела ни одной секторальной санкции против РФ, даже в оккупированном Крыму, зато предоставила ему статус свободной экономической зоны. Законодательство Украины вообще не предусматривает наказания за нарушение санкций. Центр журналистских расследований прошлым летом нашел более 60 должностных лиц, олигархов и компаний РФ, «потерянных» СНБО при составлении списков, которые по словам Петра Порошенко должны быть синхронизированы со списками США. Мы вели обширную переписку с СНБО, правительством и СБУ, и в конце концов, эти «потеряшки» СНБО включил в последние санкционные списки. О том, как Украина может улучшить свое санкционное законодательство, говорим с народным депутатом Светланой ЗАЛИЩУК в программе «Вопрос национальной безопасности» (проект Центра журналистских расследований, эфир ТРК Черноморская).
Валентина Самар: Светлана, в сентябре состоялось закрытое заседание парламентского Комитета по иностранным делам — такое же закрытое, как и информация о нем. Кроме того, мы знаем, что Министерство юстиции должно начать подготовку нового законопроекта или проекта изменений в действующий закон о санкциях. Прошло более полугода. Каковы результаты?
Светлана Залищук Есть положительные сдвиги, и это хорошо. Жаль, что так поздно. Наверное, стоит отметить, что мы уже почти заканчиваем каденцию Верховной Рады, президент завершает свою каденцию. Поэтому новое законодательство о санкциях, наверное, не увидит свет до конца этой каденции. Но положительные новости таковы, что после закрытого заседания наш комитет написал во все соответствующие ведомства, в первую очередь, в МИД, Минюст и Администрацию президента, что мы призываем ускорить работы над санкционным законодательством. И площадка была определена — на сегодня это Министерство иностранных дел.
Более того, недавно была первая координационная встреча абсолютно всех служб, где присутствовали и СБУ, и СНБО, и Министерство информации, и пограничная, и таможенная службы — абсолютно все службы, которые предлагали свои мнения относительно принятия такого комплексного законодательства.
За последнее время в Раде зарегистрировано около четырех различных законов от разных авторов относительно некоторых изменений санкционного законодательства. Но одни — технические, другие затрагивают одну-две статьи. А речь идет о комплексном видении того, какая нам нужна инфраструктура для выработки санкционной политики, для ее реализации, мониторинга, проверки и так далее.
По результатам этого первого заседания, которое состоялось буквально несколько недель назад, было договорено, что нужен единый координационный орган по выработке санкционной политики. И это уже определенный прогресс. Я делегирована комитетом в эту рабочую группу, и как представитель от Комитета иностранных дел буду и дальше ходить на эти рабочие встречи и информировать людей.
Валентина Самар: Эти все работы материализуются в какой-то документ? Я так понимаю, что разные ведомства подали свои предложения относительно того, каким должен быть этот закон и украинская санкционная политика. Это будет новый закон?
Светлана Залищук: Поскольку у нас есть закон о санкциях, то следующим может быть только закон о внесении изменений в действующее. Но это не значит, что он будет какой-то маленький. Подход, который сейчас принят, это все же выработка абсолютно комплексного закона о санкционные политику. А подход такой: сначала надо определиться со стратегическими подходами. Например, этот координационный орган по выработке политики должен быть один, или эти функции должны быть отнесены к полномочиям различных органов, как сейчас — МИД, СБУ и так далее? Или это должна быть какая-то межправительственная комиссия, где собираются представители различных органов для работы над выработкой санкционной политики и ее реализацией? Рассмотрев все эти подходы, нужно выбрать один единственный, а потом уже наполнять сами статьи технически, как это будет прописано в законе. И я поддерживаю такую логику, иначе нельзя будет договориться. Надо договариваться сейчас не по статьям, а по принципиальным вещам.
Фото: investigator.org.ua
Второе — по выработке государственного единого реестра всех тех людей, которые попадают в санкционные списки с четким определением, кто эти люди, с их, возможно, налоговыми кодами для того, чтобы не было вопроса верификации их имен. Если зайти на сайт СНБО, то там есть два списка — юридические и физические лица, и там есть определенные несовпадения и пересечения лиц. Например, физические лица попадают в список, а юридические, бенефициарами которых являются физические лица, не попадают. Вопрос — почему? Человека персонально не пустят в Украину, но его бизнес может работать в Украине. Это ненормально.
Валентина Самар: Более того, в отношении физического лица в качестве санкции указана блокировка активов, а каких — не указано. И в результате российские олигархи выводят свои активы в офшоры, прячут их от налогообложения и украинских санкций — при содействии украинской власти, поскольку в этих случаях нужно было еще решение Антимонопольного комитета, налоговая служба должна всколыхнуться, увидев, что выводятся активы.
Светлана Залищук: И еще один вопрос, который рассматривает рабочая группа — это нарушение санкционного законодательства и установления ответственности.
Валентина Самар: И какие идеи?
Светлана Залищук: Есть идея, на которой сейчас настаивают, и МИД это поддерживает — это введение, в том числе, уголовной ответственности за нарушение санкционного законодательства. То есть, если орган определяет, что российские компании, которые участвовали в построении керченского моста, должны подпадать под украинские санкции, и если он уполномочивает соответствующие органы применить санкции к этим компаниям и бенефициарам, то есть людям, которые непосредственно владеют этими компаниями, то дальше , если так окажется, что замороженные активы удалось кому-то продать, то будет отслежено, кто за это несет ответственность. Кто принял решение разморозить эти активы, выставить на продажу, разрешить продавать и тому подобное. Но есть люди и структуры, которые против введения уголовной ответственности за нарушение санкций.
Валентина Самар Что с секторальными санкциями? Вам работать еще полгода — возможно, Верховная Рада еще будет способна на какие-то вещи.
Светлана Залищук: Секторальные санкции тоже рассматриваем в этом глобальном видении санкционной политики. Это обидно, что у нас до сих пор нет секторальных санкций и не озвучено даже видение президента в этом случае. Мы также рассматриваем моменты об упрощении присоединения к международным санкциям. Мы знаем, что Америка ввела санкции, ЕС ввел санкции, вы и я писали десятки обращений и запросов, которые ходили по кругу по всем службам, и мне службы отвечали, что это не в их компетенции. А потом президент все же вводит санкции в отношении тех компаний, в отношении которых введены уже санкции в США и ЕС, но с огромным опозданием. И это тоже проблема.
Валентина Самар: И в этот люфт попадают как раз те компании олигархов, которые выводят свои активы из Украины.
На днях в эфире телеканала ICTV Петр Порошенко сказал, что он не позволит при любых обстоятельствах свернуть работу по привлечению к ответственности России в международных судах, и напомнил также, что в июне заканчивается полугодовой срок санкций, и Европейский Союз снова будет рассматривать, продолжать их или нет. Он сказал такую вещь: «В июне истекают санкции против Российской Федерации, в июне нам нужно снова будет мобилизовать мир, и у нас нет абсолютно времени на любую раскачку. Чтобы Украина не осталась одна в этом противостоянии».
В то же время, мы знаем, что украинские санкции сами хромают. Вот, например, очередной скандал в связи со снятием санкций с Молдавского металлургического завода, который принадлежит российскому олигарху Алишеру Усманову. Этот завод находится в городе Рыбница в Приднестровье — непризнанной республике, контролируемой Россией. И год назад к этой компании были применены санкции, а в марте этого года их сняли. И еще одной компании Усманова санкции были ослаблены.
Алишер Усманов — непростой человек в окружении Владимира Путина, его жена — тренер Алины Кабаевой. Кроме того, по той информации, которую мы имеем, господин Алишер Усманов очень активно скупает активы в Крыму. Скупает он их на подставные фирмы, и говорят, что не только в своих интересах, а якобы в интересах премьер-министра России Дмитрия Медведева. И никаких объяснений со стороны СНБО или президента Порошенко. Что вы знаете об обстоятельствах этого снятия санкций?
Фото: investigator.org.ua
Светлана Залищук: Здесь надо обратить внимание на несколько вещей. Во-первых, на каких основаниях были сняты санкции с этих компаний. Было восемь, кажется, компаний, по которым сняли санкции. За всю историю наших санкций с 2014-го года я не помню прецедентов снятия санкций с определенных компаний и определения оснований, на которых эти санкции снимаются. Почему проверили только эти восемь компаний, а весь остальной список — сотни физических и юридических лиц — были ли они проверены? По какому принципу было проверено, что по этим снимаем, а по этим — не снимаем? Надо сказать, что, к сожалению, у нас нынешний закон очень слабый, он не дает объяснений, он оставляет президенту, СНБО полномочия решать. Я, кстати, написала запрос в Администрацию президента, проверили ли они все другие компании, и каково основание снятия санкций именно из этих компаний. Они взяли где-то якобы «обоснования», что эти компании завершили свою хозяйственную деятельность.
Валентина Самар: Это как с заводом Фирташа в Крыму — он не платит экологический налог, так как будто не работает. И наши фискалы верят этому.
Светлана Залищук: Это абсурд. Но вопрос: СНБО проверяло все другие компании так же по их хозяйственной деятельности? Почему именно это основание было использовано для снятия санкций? Для меня очевидно, что здесь есть определенное предубеждение, определенный чей-то интерес. Мы знаем прекрасно, что этот завод Усманова выкупает у Украины металлолом. И, очевидно, что если под шумок накладываем на столько, а со стольких снимаем, когда компания продолжает действовать в Украине, то явно кому-то это играет на руку. Я не могу сейчас утверждать, потому что не проводила лично расследования, с кем это связано, но для меня совершенно очевидно, что этот прецедент снятия санкций никак не обоснован и не прокомментирован. И мне понятно, что компания работала в Украине, а значит, кто-то имеет в этом интерес.
Валентина Самар: И когда Украина ведет такую лоббистскую санкционную политику в интересах российских олигархов, то те на Западе, кто уже давно пытается смягчить или снять санкции против России, получают таким образом хорошую помощь. А сейчас очень многое зависит от Германии. Правозащитники и родственники политзаключенных проводили акцию уже не у посольства РФ, а у посольства Германии с требованием не снимать с России санкции. Параллельно обсуждается вопрос создания так называемого Акта Сенцова — по аналогии с Актом Магнитского. Насколько реальной может быть разработка такого законопроекта?
Светлана Залищук: Я хочу сначала коснуться Акта Магнитского и показать роль этих международных санкций в отношении тех людей, которые были причастны к убийству самого Магнитского. Этот закон возник в Соединенных Штатах после того, как российского правозащитника и адвоката Магнитского убили в тюрьме. В США приняли закон, по которому государство может вводить санкции в отношении людей, которые, во-первых, нарушают права человека в других странах мира, а во-вторых — имеют отношение к глобальной коррупции. Это тоже прецедент с точки зрения международного права в разных странах. Акт Магнитского стал популярным, многие другие страны также пытаются принять аналогичное законодательство. Например, в Литве, он был недавно принят в Великобритании. Это дает возможность США, имея достаточно оснований, без расследования в судебном порядке принимать решения о санкциях по отношению к тем лицам, которые убивают, нарушают права, причастны к коррупции. США — одна из самых мощных стран — принимает такие санкции. Это сыграло, с моей точки зрения, очень положительную роль по защите прав человека в мире как прецедент, и мы видим, как он распространяется по миру.
Поэтому я могу только приветствовать инициативу наших правозащитников. Я считаю, что она — продолжение такой культуры установления ответственности по отношению к людям, которые нарушают права человека. И, конечно, для нас ближе то, что происходит с нашими политическими пленниками в России. Считаю, что это положительное законодательство с точки зрения нашей возможности иметь список всех этих людей, которые нарушают права человека. Мы говорим о судьях, о прокурорах, о полицейских, о непосредственно власти — местной или национальной, которая имеет к этому отношение. Такой прецедент просто не позволит избегать ответственности в будущем этим людям.
Фото: investigator.org.ua
Валентина Самар: Каким образом это можно сделать?
Светлана Залищук: Принятие закона. Я не вижу другого способа.
Валентина Самар Что касается санкционной политики. Обсуждается ли это при обсуждении нового законопроекта? Поскольку в настоящее время в действующем законе о санкциях записано, что такие ограничительные меры применяются к лицам, которые принимали непосредственное участие или способствовали нарушению территориальной целостности Украины, посягали на суверенитет и террористическую деятельность. Прав человека там нет.
Светлана Залищук: Мы еще не дошли до непосредственно статей или оснований для наложения санкций. Но позже придем, и, очевидно, что будем предлагать и такие основания для введения санкций.
Валентина Самар: Ведется какая-то работа в этом направлении? Я имею в виду подготовку законопроекта, который должен ввести акт Магнитского? Или это работа только правозащитников на сегодняшний день, и вы никак с ними не пересекаетесь?
Светлана Залищук Я неоднократно встречалась с правозащитниками, которые рассматривают этот закон, смотрят, как он работает в Соединенных Штатах, в других странах, как он может сработать для Украины. На парламентском уровне мы работаем, мы всегда приглашаем к себе в комитет на слушание различных правозащитников, которые с этим работают, прислушиваемся к их точке зрения.
Что касается межведомственной рабочей группы, там не участвуют непосредственно представители общественности, но различные ведомства все равно опираются на определенную экспертизу, тот или иной орган сотрудничает со своими правозащитниками. Я как представитель этой рабочей группы особенно обращу внимание на это, чтобы мы точно пришли к этому вопросу. Но сейчас логика такова: мы примем десять принципиальных позиций, у нас определено 12 принципиальных позиций, а затем мы перейдем к текстам и будем формировать уже “мясо” самого закона.
Валентина Самар: Неплохо было бы, если бы парламент вспомнил, что он также должен контролировать и правоохранительные органы, их деятельность, поскольку это стыд, что на сегодня в суд еще не дошло ни одно дело ни одного нашего политического узника. То есть, национальное правосудие пока никоим образом не сделало то, что оно должно было бы сделать — расследовать эти дела, в том числе, дело так называемой «группы Сенцова». Не говоря о том, чтобы какие-то приговоры были. Что в этом плане?
Светлана Залищук: Здесь важно, чтобы мы работали с международными судами — Международный уголовный суд, Европейский суд по правам человека, потому что нужно международное внимание к этому вопросу. Что касается внутренних судов, то без закона нам будет трудно двигаться в этом направлении, поэтому нам обязательно нужен закон — акт Сенцова.
