Большие тёмные фигуры вырываются из камня, суровые лица, застывшие на века, безмолвно говорят: «Помните!». Это Аджимушкай. Перед центральным входом в каменоломни собрались люди. Здесь ветераны и дети войны, прошедшие ужасы аджимушкайских каменоломен в годы войны. Здесь поисковики, которые клянутся перед стариками, что не успокоятся и будут продолжать поиск погибших воинов, пока последний из них не будет найден и похоронен со всеми воинскими почестями. Вдруг в ясное небо врываются грозовые тучи, быстро наползают со стороны моря и изливаются потоками слёз именно в тот момент, когда звучат траурная музыка и проникновенные стихи, посвящённые павшим здесь героям. Все присутствующие замирают, чувствуя символичность происходящего: даже небо оплакивает погибших! И невозможно не проникнуться витающим в этом воздухе духом патриотизма. Поисковики теперь готовы сражаться, как их отцы, деды и прадеды, но сражаться уже за сохранение памяти о них. И битва эта будет происходить в первую очередь на законодательном поле, так как несовершенство законов ставит работу поисковиков на грань фола и препятствует увековечению памяти павших.
В первый день международной вахты памяти в Керчи поисковые отряды из Молдавии, России и Украины обсуждали главную проблему, которую не могут разрешить много лет: украинское законодательство вместо того, чтобы стать проводником и помощником в таком благом деле, как эксгумация и захоронение павших воинов, является сегодня камнем преткновения в поисковой работе. Люди, которые добровольно из благородных и патриотических побуждений отдают свое время, силы и зачастую собственные средства на поиск солдат, сегодня из-за того, что не выработано «поисковое» законодательство, становятся потенциальными фигурантами уголовных дел. А найденные ими останки воинов в прямом смысле слова отдаются на растерзание свиньям, как это случилось в Ленинском районе, где поисковикам местные правоохранители не разрешили забрать найденные кости, сложили их в мешки, оставили на хоздворе, а затем поисковики обнаружили, что мешки с останками солдат растащили свиньи. И такие чудовищные вещи происходят потому, что на Украине до сих пор не выработана государственная политика по увековечению памяти павших, законы и подзаконные акты противоречат друг другу, а поисковой работой «руководит» орган, совершенно далекий от понимания сути этой деятельности – Минрегионстрой.
Его временный приказ № 193 никак не объясняет, что такое захоронение, что можно таковым считать, а ведь останки находят повсюду: в давно поросших травой окопах и воронках от бомб, в болотах и полях, в огромных ямах, выкопанных впопыхах в годы войны и являвшихся многие годы братскими могилами для неизвестных воинов. Кроме этого, в нашей стране поисковая работа лежит на плечах не государства, а энтузиастов, однако по невнятным законам общественные организации не имеют права заниматься эксгумацией. Этим правом могут воспользоваться только те, кто имеют специальные разрешения, которые в свою очередь выдаются по особым правилам, которые, возвращаясь на круги своя, противоречат друг другу.
О бесчисленных противоречиях «Центру журналистских расследований» рассказал председатель Ассоциации поисковых отрядов Запорожской области Владимир Смирнов. «Создатели поисковых законов не имеют представления о поисковой работе. В результате имеем следующее: к примеру, в одном законе написано, что разрешение на поисковые работы дает Министерство культуры Украины (на археологические работы и прочие), в других законах – органы местного самоуправления. Однако органы самоуправления по определению не имеют этого права, это не их компетенция», — отмечает Смирнов.
Кроме этого, по его словам, существует проблема с находками, будь то личные вещи солдат, амуниция, оружие, фрагменты боеприпасов и прочее. Все, что находят в поисковых экспедициях, должно передаваться в государственную часть музейного фонда Украины. Это тоже незаконно, так как существует закон о музеях, в котором говорится, что музеи могут быть у общественных организаций, при учебных заведениях и так далее. И они тоже являются частью музейного фонда, но при этом не имеют отношения к государству.
Несмотря на огромное количество противоречий, Смирнов утверждает, что у себя в Запорожской области их организация за 12 лет работы нашла и перезахоронила со всеми подобающими почестями 4 188 солдат и офицеров, и сделано это исключительно в рамках существующего законодательства. На наш вопрос, почему в Крыму возникают проблемы, Смирнов отвечает: «Поисковики могут не знать всей законодательной базы, которая регламентирует их деятельность. И органы местного самоуправления, правоохранители тоже могут не знать этого законодательства. Отсюда возникают конфликты. Они у нас тоже когда-то были, и мы отправили в каждый район, где работаем, пакет документов, регламентирующих нашу работу. Однако соглашусь, несовершенство законодательства сильно мешало. Поэтому наши представители поисковых отрядов создали рабочую группу и вместе с государственной межведомственной комиссией разработали и предложили свой вариант поисковой работы, в котором все нюансы, мешавшие нам, убрали».
Теперь запорожцы действуют по следующему плану: сначала поисковая организация предоставляет план-график работы на год. Его подтверждает управления культуры, ЖКХ и управление по охране памятников и истории. Заместитель госадминистрации любой области, поясняет Смирнов, является председателем региональной межведомственной комиссии по увековечению памяти жертв войны и политических репрессий. Он заверяет этот план-график. Затем его направляют в Министерство культуры Украины, которое дает единый образец разрешения на проведение поисковых работ. Когда находят останки солдат, составляется акт места установления захоронения, который подписывает поисковая организация, обнаружившая это место. А орган самоуправления, которому географически подчинена данная территория, этот акт вместе с заявлением «Предоставить разрешение на эксгумацию останков захоронения» направляет в государственную межведомственную комиссию по увековечению жертв войны и репрессий при Кабмине Украины.
«В двух случаях разрешают эксгумацию. В первом — это когда захоронению угрожает опасность разрушения или оно находится далеко за пределами населенного пункта и туда проблематично добираться. Во втором, когда на месте захоронения надо проводить генеральную работу, то есть ставить памятник. Если получили разрешение на эксгумацию и перезахоронение, то разрешено хоронить останки солдат только в те захоронения, которые уже существуют и которые обязательно внесены в Реестр памятников, чтобы нельзя было разрушить, снять, закрыть. Составляется акт эксгумации и протокол перезахоронения», — рассказывает Владимир Смирнов.
Но, как видим, и в его пояснениях существуют «пробелы». Например, с тем же понятием «захоронение»: здесь надо или суметь договориться с местной властью о том, что называть захоронением, или убедить властные структуры вообще не акцентировать на этом понятии внимание и действовать, как велят обстоятельства. Возможно, запорожские поисковики и смогли бы поделиться своим опытом успешного лавирования между нестыковками законов и находить общий язык с властями. Однако даже их отработанная схема даёт результаты не быстро. Процедура получения разрешений на раскопки, поисковые работы по извлечению останков, эксгумацию и перезахоронение занимает, по словам Смирнова, от нескольких дней до нескольких недель. И это при том, что эту организацию, как поведала нам директор Керченского историко-культурного заповедника Татьяна Умрихина, содержит на свои средства администрация Запорожской области.
«Там реально есть государственная поддержка. И запорожцы были шокированы историей, произошедшей у нас в Ленинском районе»,- отмечает Умрихина.
Конечно, согласимся с мнением Смирнова, что закон обязателен для всех, но только в том случае, если его невозможно интерпретировать в разных вариациях. И, возможно, права Татьяна Умрихина, говоря о том, что у Крыма как автономии есть своя конституция и своя межведомственная комиссия и мы сами можем выработать правила эксгумации и перезахоронения павших на крымской земле героев уже такой далекой войны. Подвиг наших отцов, дедов и прадедов не может кануть в Лету, иначе на чём нам еще воспитывать в наших детях любовь к Родине? И нашему крымскому правительству надо давно от слов переходить к делу: воспользоваться конституционными правами и вместе с поисковиками упорядочить, отладить благородное дело с уже давно известным названием «Найти солдата!»
P.S. Пока готовился материал, нам позвонил Владимир Смирнов и с возмущением и болью заявил, что такого, как в Крыму, он не видел нигде: «Ваша земля усыпана костями. За три дня подняли около пятидесяти солдат: «верховые», брошенные. То есть останки солдат невозможно назвать захороненными, они лежат практически на поверхности по балкам, склонам, в кустах, припорошенные землей и листвой. Это ужас! У нас волосы дыбом встают! Мы такого не встречали по всей Украине. Мы считаем, говорю от лица нашей организации, что в таких случаях надо срочно совершать перезахоронение без всяких дополнительных бумажек! И здесь речь может идти даже не о перезахоронении, а о захоронении, так как солдаты, погибшие 70 лет назад, так и не были похоронены!»
