К правительству Арсения Яценюка у граждан Украины из оккупированного Крыма было и остается много претензий. В правительстве Владимира Гройсмана появилось министерство по вопросам оккупированных территорий и внутренне перемещенных лиц, но назначение его руководителя произошло без консультаций с руководством Меджлиса и общественных организаций крымчан. Портфель министра делили между собой группы внутри Блока Петра Порошенко, а уже первые интервью его обладателя Вадима Черныша показали, что работа им видится с явным креном в сторону Донбасса. Как выравнивать этот крен в действиях власти, чтобы были учтены интересы крымчан? Об этом и о новой волне репрессий на полуострове — в интервью с народным депутатом Украины и главой Меджлиса крымскотатарского народа Рефатом ЧУБАРОВЫМ (программа «Вопрос национальной безопасности, эфир -ТРК «Черноморская»).
Валентина Самар: Рефат-бей, ранее утро 19 апреля в Крыму началось с обысков. В этот раз им подверглись жилища пяти журналистов, которых подозревают в сотрудничествое с «Крым.реалии». Понятно, чего добиваются оккупационные власти и российские спецслужбы. В первую очередь, чтобы в Крыму не осталось никого, кто мог бы, во-первых, протестовать или не соглашаться. Во-вторых, чтобы об этом никому не захотелось писать и говорить. Как вы считаете, что происходит? Это начало новой волны преследований, которая коснется журналистов, людей с иным мнением?
Рефат Чубаров: Чем хуже обстоят дела в самой России, тем больше российская власть будет прибегать к репрессиям. Как против собственного населения, которое живет на материковой России, так и к тем, кто живет на оккупированных территориях. К примеру, запрет Меджлиса крымскотатарского народа. Это уничтожение структуры органа, который концентрирует и представляет интересы значительной части людей, которые живет в Крыму – крымских татар. И параллельно бьют по тем людям, которые могут просто публично сказать свое слово.
Николай Семена – один из честнейших журналистов Крыма, один из мэтров крымской журналистки. Само его нахождение в Симферополе – опасность для этой «власти». Я исхожу из того, что все то, что сейчас ему инкриминируется, не обязательно должно подтвердиться. Главное, что карательная сторона выбрала такую позицию. Леньяра Абибулаева – прекраснейшая фотомастер, признанная. В свое время отец Леньяры молодым парнем появился в Крыму, я был у него на свадьбе, потом появилась Леньяра. Она выросла у меня на глазах. Как можно эту девочку в чем-то подозревать? Но это все акции устрашения.
Стоп-кадр из оперативного видео обыска в доме Николая Семены
видео Крыминформ
Вы практически еженедельно бываете на различного уровня встречах с лидерами международніх институтов и государств, в том числе и тех, которые ввели санкции против России за аннексию Крыма и войну в Донбассе. РФ добивается и даже просит уже снизить давление санкций, отменить их вообще по отдельным секторам экономики. И тут снова волна нарушении прав человека в Крыму. Что происходит?
Мне кажется, Путин все еще тестирует свободный мир, исходит из того, что будут приняты его условия ведения переговоров о новом перераспределении мира. Россия не настолько ослабла для того, чтобы просить о пощаде без всяких условий. Иначе не было бы такого осложнения ситуации в Крыму, не было бы запрета Меджлиса крымскотатарского народа. По этому поводу высказались практически все руководители европейских международных структур, Европарламент принимал резолюцию, и ОБСЕ. Но Россия делает вид, что всего этого нет. Поэтому наша задача – не просто убеждать наших партнеров сохранить санкции. Они должны быть максимально увеличены.
Их можно усилить и без Запада — если Украина синхронизирует свои санкции с теми, которые были введены ЕС и США. Почему это не происходит?
Я думаю, что мы к этому идем. Неделю назад я еще раз побывал в восточной Украине. Мы с моими коллегами за один день объехали более 500 километров. Побывали на всех опорных точках, за которыми та, другая сторона. Не может быть никакого поэтапного решения вопросов, связанных с российской агрессией. Проблемы восточной Украины, деоккупации Крыма – это одно целостное. Это осознание, мне кажется, сейчас приходит и к политикуму. Я не знаю, какой должен быть парламент, который примет закон о выборах в Донбассе, когда там господствуют бандиты. Я не знаю, как можно продолжать вести переговоры с Россией, если они открыли границу и не закрывают.
В новом правительстве Украины создано министерство по делам оккупированных территорий. Мы этого министерства безответно добивались два года. Как центрального органа исполнительной власти, который будет заниматься оккупированными территориями, прежде всего Крыма. Потому что Донбасс у нас законодательно не определен оккупированной территорией, есть только постановление Верховной Рады. Вдруг мы увидели какой-то ажиотаж при дележе этого портфеля. Господин Гройсман отстаивал свою кандидатуру – Кистиона, который с ним по карьере административной прошел очень много лет. С другой стороны – часть Блока Петра Порошенко, которая представляет «Удар», отстаивала, что это должен быть Вадим Черныш, который до этого занимал должность председателя Агентства по восстановлению Донбасса. Ни вас, ни Мустафы Джемилева в это время в стране не было. Насколько я знаю, Мустафа-ага был взбешен, что не было согласования кандидатур ни с меджлисом, ни с гражданским обществом, представляющем интересы Крыма. В итоге, мы даже по интервью господина Черныша видим, что в первую очередь он говорит о Донбассе.
Вадим Черныш
Мы в это время, действительно, не могли не быть в Стамбуле, где проходил саммит организаций исламского сотрудничества. Впервые представители Украины были приглашены. Для нас это было чрезвычайно важно. Как раз в работе этого саммита мы видели, насколько Россия использует очень разносторонние методы, чтобы защищать свои позиции даже в тех организациях, где она не имеет постоянного членства.
В это время здесь случились «роды». Поскольку «схватки» были очень долгие, и нельзя было сидеть все время в Киеве, откладывать решение вопросов. Я, честно говоря, даже не был уверен, что при этом нашем отсутствии будет окончательно решение вопроса. Были дискуссии вокруг Кистиона. Мы высказывались против. Мы говорили, что представить себе не можем людей, которые никогда даже близко не были в сфере, которой придется заниматься. Что касается Черныша, то он предложил мне встретиться уже после назначения. Я лично считаю, что если это правительство или его отдельные министры не осознают важность работы с гражданским обществом, они долго в этих креслах сидеть не будут. Я им отвожу полгода. Если ситуация не будет улучшаться, то этого правительства не будет.
Каким образом вы собираетесь налаживать с ним связь и взаимную работу?
Завтра рано утром я должен вылететь в Страсбург, там у меня несколько встреч с руководителями институций Совета Европы. Мы проводим брифинг для депутатов. Поздно ночью я прилечу и думаю, что в пятницу-субботу мы будем встречаться с господином Чернышом. Мы готовы к конкретной работе. Но мы готовы к такому формату, когда чиновник не прикрывается существующим законодательством или нормативно-правовой базой. Если существующая база мешает – нам нужен чиновник, с которым мы бы быстрее исправляли те препятствия, которые мешают принимать нужные решения. В течение последнего года мы ни одно из практических решений, даже там, где ресурсы каким-то образом предусматриваются, не провели. Потому что мы живем по законам мирного времени.
Если говорить о конкретных проблемах: статус нерезидентов для крымчан, постановление Кабмина, которое вводит дикие ограничения на провоз личных вещей – люди не могут выехать из Крыма. Это означает, что правительство Яценюка специально сдерживало переезд людей, потому что понятно, что они с пустыми руками не поедут. Эти вопросы считаете первоочередными?
Практика показывает, что если взять всех субъектов политической и общественной жизни, непосредственно связанных с Крымом, то у нас очень много организаций, которые специализируются на решении вопросов практического характера, которые решают индивидуальные проблемы или проблемы групп людей, вынужденно выехавших из Крыма или тех, которые собираются выехать. И где-то рядом находится Меджлис, деятельность которого направлена на то, чтобы разрешить самую главную проблему, источник всех несчастий, которые сыплются на нашу голову. Я думаю, что та группа гражданских организаций и дальше будет продолжать свою работу, мы их всегда поддержим. Но с нашей точки зрения, наиболее эффективной должна быть деятельность государства, направленная на возвращение Крыма. Иначе мы все время будем бить по хвостам. Защита прав всех тех, кто находится в оккупированном Крыму – это главная проблема. То есть, первое – это права человека. И второе – возвращение Крыма как исключение источника всех нарушений прав человека, в том числе и тех людей, которые переезжают на материковую Украину.
Админграница между материковой Украиной и оккупированным Крымом
Верховная Рада Украины уже предложила обратиться к ООН с тем, чтобы одно из заседаний Совета безопасности ООН прошло по вопросу запрета Меджлиса. Не очень ли узко поставлен этот вопрос? И не кажется ли вам, что СБ ООН уже исчерпаны все возможности для давления на агрессора?
Вы абсолютно правильно говорите. И в то же время мы пока не можем убедить международное сообщество или группы стран в том, что им пора переходить на другой, может быть, уровень принятия решений. Я опять же возвращаюсь к вопросу ужесточения санкций. Мы сейчас обсуждали на совещании в МИД, потом в Верховной Раде мы с госпожой Геращенко (первый вице-спикер ВРУ — ред.) подписали проект заявления по последним ситуациям в Крыму. Сейчас наше государство ведет консультации с членами Совбеза ООН. Возможно, 29 апреля состоится не Совет безопасности, посвященный исключительно крымской ситуации, но на заседании будет рассматриваться и этот вопрос.
Я сам нетерпелив и бываю достаточно жесток в оценках, но при этом я не могу не признать то, что международная политика делается очень длительными механизмами. Очень часто с препятствиями, очень много интриг. И Россия все еще сохраняет свои возможности для того, чтобы защищать свои интересы. Но пост, который я написал – это не просто крик души, я это отчетливо вижу. Но как нам убедить наших партнеров? Если сегодня не защитят крымских татар, Крым, украинцев, Украину – Путин завтра будет на их земле и против их народа.
Я много общаюсь с людьми, которые живут в Крыму. И то, чего сегодня им не хватает, – не только защиты и скорого освобождения… Все люди хотят, чтобы с ними говорили. Говорили представители власти украины, люди, которых они уважают и люди, от которых зависит их дальнейшая судьба. Обратитесь, пожалуйста, к ним.
Вы знаете, все то, что сейчас происходит в Крыму, можно оценивать по-разному. Но я хотел бы, чтобы мы все исходили из того, что это своеобразное испытание. И как при любом испытании люди, которые обладают честью, достоинством, не зависимо от национальности, люди, которые любят своих детей и никогда не будут говорить против других напраслину, даже если им что-то угрожает – эти люди сейчас в Крыму, даже не зная друг о друге, объединяются. Это в Крыму в трагедии – позитивное. Потому что именно эти люди будут продолжать развивать Крым. И к великому сожалению, это испытание показало нам явно тех, кто был рядом с нами, но по сути оказался человеком недалеким, гнилостным, сущностным. Эти люди, конечно, теперь уже не будут в Крыму. они его покинут. Я просто уверен в том, что в скором будущем мы все объединимся и вместе достойно пройдем это испытание.
