2014 год. Жизнь резко разделилась на «до марта» и «после марта». У меня в том марте 5-летней давности произошло два грандиозных потрясения: смерть отца и аннексия Крыма.
Отцу было 88. Он из того поколения людей, кто на себе прочувствовал, что такое коллективизация, голод, организованный властью, война, оккупация и, наконец, депортация.
Почти семь лет провел в тюрьмах и лагерях. Он был доволен жизнью лишь потому, что в 1987-м вернулся на родину. Отец и сейчас для меня – пример мужества и мудрости. У крымских татар есть такой обычай: когда человек умирает, его хоронят до заката солнца в тот же день, если не успевают, хоронят на второй день. На третий, седьмой и тридцать седьмой день после похорон проводят дуа (молебен) в доме, откуда выносили тело.
В эти же дни (отец болел всего несколько дней) с калейдоскопической быстротой в Украине, в том числе в Крыму происходили события: отказ Януковича от евроинтеграции, Майдан, Небесная сотня, бегство Януковича, подготовка и проведение незаконного референдума, присоединение Крыма к России…
Получается следующая картина: 12 марта умер отец, 13 марта его похоронили, 15 марта, на третий день после похорон, в доме младшего брата провели дуа, 16 марта прошел незаконный референдум, 18 марта Госдума РФ принимает решение о присоединении Крыма к России, 19 марта, на седьмой день после похорон, в доме младшего брата с участием тех же людей проведен дуа. Одни и те же люди в одном и том же месте провели два одинаковых мероприятия: дуа на три дня – в составе Украины, а дуа на семь дней – фактически в составе России.
Другой запомнившийся эпизод связан с блокированием украинской воинской части российскими «ихтамнетами». На территории Бахчисарайского района располагаются несколько воинских частей, как украинских, так и российских. Я работал председателем райгосадминистрации. Дату сейчас не вспомню, где-то в начале марта. Рано утром позвонил начальник так называемой нижней воинской части и сообщил, что к ним подъехали КамАЗы без госномеров с вооруженными людьми в военной форме без опознавательных знаков, которые по периметру оцепили воинскую часть.
Я сразу прибыл на место и спросил у «пришельцев», кто у них старший. Один из них представился российским капитаном. Конечно, мои требования «уйти вон», забрать своих «бандитов и террористов» не имели результата. Также «предложение» начальнику части принимать меры для пресечения деятельности этих людей, вплоть до стрельбы на поражение, также не имели результата. У него не было никакого приказа, кроме рекомендации не провоцировать и ни в коем случае не вступать в контакт.
Так и простояли весь день: наши – внутри, а россияне без опознавательных знаков – снаружи по периметру. Меня, как ни странно, пропускали через ворота и туда и обратно. Во второй половине дня потянулись люди (преимущественно крымские татары). Они приносили украинским военнослужащим и гражданским сотрудникам воинской части еду и сигареты.
Фотография, облетевшая весь мир, с изображением того, как через закрытые ворота местные жители передают военным большой казан с пловом, сделана именно в этой воинской части.
Простоял и я тогда весь день. Общался, кричал, матерился то с одними, то с другими. Вечером, уже дома, по телевизору Путин, отвечая на вопрос о присутствии и участии российских военнослужащих в событиях в Крыму, сказал, что «ихтамнет», а военную форму, мол, можно купить в любом магазине.
Вот такая история. В течение всего дня я разговаривал с российскими военными около воинской части, а президент Путин говорил, что это местная самооборона…
Далее все было значительно хуже. До 80% личного состава украинских военнослужащих приняли российскую присягу. Так же поступили очень многие сотрудники спецслужб, прокуратуры, МВД, чиновники-госслужащие.
Сейчас это, вероятно, прозвучит удивительно, но среди 23 руководителей районов и городов республиканского подчинения я оказался единственным, кто открыто осудил агрессию, аннексию и призвал не участвовать в незаконном референдуме.
Однако массовые предательства и репрессии нелояльных еще только начинались…
Источник: Фокус
