Два дня назад генпрокурор Ирина Венедиктова и председатель СБУ Иван Баканов уже раскрыли интригу подозрения Виктора Медведчука. Об этом мы писали и фактически в судебном заседании по избранию меры пресечения чего кардинально нового со стороны обвинения не прозвучало.
Поэтому мы сосредоточимся на слабых местах, сомнениях и догадках, которые всегда должны толковаться в пользу подозреваемого.
Потому постоянные читатели «Судебного репортера» знают, что именно такие моменты часто становились основанием для оправдательных приговоров.
Все заявления о политическом преследовании Медведчука и другие эмоциональные отступления мы оставим в стороне.
1) Сообщение подозрения. Медведчук и пять его адвокатов не признают сообщение подозрения. Такую якобы присылали нардепу по последнему известному месту регистрации политика и по месту работы — в Верховную Раду. Но Медведчук говорит, что там подозрений не нашел. Адвокаты предоставили документы по «Укрпочты», что подозрение так и не доставили. Одно письмо с Офиса генпрокурора вроде лежит в сортировочном центре, а второй в почтовом отделении. Медведчука могли бы вызвать к прокурору и лично вручить подозрение, но вроде не сделали этого. 12 мая в Офисе генпрокурора он на подозрение только смотрел …
2) Подследственность. В марте 2021-го два уголовных производства зарегистрировала генпрокурорка Венедиктова и поручила следствие Центральном аппарата ГБР, которые в дальнейшем объединены также с делом, которое расследовало СБУ и присвоено единый номер эсбэушной дела. В дальнейшем для расследования была создана межведомственная следственная группа из СБУ и ГБР. Межведомственные следственные группы УПК Украины не предусмотрено. Как говорят адвокаты, все доказательства по делу собирали следователи СБУ. Экспертизы назначались следователями СБУ и проводились в институте при СБУ. Прокурор по этому поводу говорит, что следователи СБУ были включены в следственную группу уже после определения ГБР как органа расследования. Следователей СБУ привлекли как опытных в этой специфической категории дел. Защита настаивает, что доказательства собраны неуполномоченным органом. Медведчук — народный депутат, поэтому дело в отношении него мало расследовать Государственное бюро расследований. Нарушение подследственности — основание для признания доказательств недопустимыми. В украинской практике часто только по этой причине суд выносил оправдательный приговор.
3) Почерковедческая экспертиза почерка Медведчука в документах по проекту «Промінь» (формирование сети пророссийских агентов) делалась по фотографиям. Прокуратура признает, что не имеет оригиналов.
4) Материальный ущерб не установлена, так как к добыче нефти и газа с месторождения не дошло. Речь идет только о покушении. Прокурор говорит, что статьей 438 Уголовного кодекса Украины не предусмотрено наступления последствий в виде вреда. Экспертиза по вреда не проводилась. Прокурор говорит, говорится о возможном вреде. Но судья отвечает, что такого понятия в Уголовном кодексе нету.
5) В заседании Печерского суда по избранию меры пресечения защиту Виктора Медведчука представил ответа на адвокатский запрос к российскому ООО «Новые проекты». Компания ответила, что ни Медведчук, ни его жена Оксана Марченко не владеют корпоративными правами предприятия. Адвокат умудрился сделать запрос еще 7 мая, то есть за четыре дня до официального сообщения подозрения. Вроде совпадение, потому что адвокат делал запрос после выхода журналистского расследования программы «Схемы». Несмотря на майские выходные, ответ дали за четыре дня — именно 11 мая, когда стало известно, что Медведчука подозревают.
6) Прокурор не предоставил суду доказательств по эпизоду о передаче информации о секретной военной части ВСУ — ее месторасположение и т.п. Прокурор пояснил, что это государственная тайна. Судья возразил, что процедура предоставления допуска к такой тайне, как суда, так и для подозреваемого, можно привлечь адвокатов с доступом. Судья Пидпалый доступ к гостайне имеет, прокурор также.
— Есть определенный КПК такое доказательство, как честное слово прокурора? .. — спросил судья
— Ваша честь, от прокуроров реплик «честное слово прокурора» не звучало. Разве что эти реплики звучали от стороны защиты, — ответил прокурор.
— А как еще можно назвать … что вы не предоставили доказательства ?! И открыто об этом отметили: «Мы их не предоставляем — они секретные». Секретные есть отдельная форма, мы рассматриваем секретные ходатайства. Все это знают. Секретные дела слушаются. Медведчуку предоставляем доступ. Тем более, он уже был, да? — спросил судья подозреваемого.
— Да, все формы допуска, — подтвердил Медведчук.
— Это процесс — общество смотрит. А Вы говорите: «Мы доказательств не предоставляем», — возмущался судья Пидпалый (прокурор молчит). — Хорошо, доказательств нет.
7) Ссылка на неустановленных лиц, которые одновременно идентифицированы как должностные лица и граждане Российской Федерации. Сейчас по делу известное имя только одного сообщника с российской стороны — это бывший вице-премьер правительства РФ Дмитрий Козак, который теперь является замглавы Администрации президента РФ Путина.
