Народного депутата Украины Георгия Логвинского (фракция «Народный фронт») по праву можно считать одним из главных адвокатов Крыма в украинском политикуме. В его активе не только адекватные законопроекты по Крыму, но и реальные, порой, с большим трудом проведенные решения по формированию политики деоккупации и реинтеграции оккупированного полуострова и защиты прав его жителей. Уже после эфира телепроекта «Центра журналистских расследований» с его участием открылся еще один мотив такой активности. Георгий Логвинский по происхождению — крымчак, его дедушка и бабушка жили в Симферополе.
Георгий Владимирович, на какой стадии разработка программы деоккупации Крыма? Это будет план действий или некий «комплекс мер», как любит формулировать Сурков? Каким образом этот план можно считать оптимальным, если два года оккупации нам повторяли, что к вопросу Крыма мы должны вернуться только после возвращения Донбасса? А вот теперь есть новая инициатива президента Украины Петра Порошенко по созданию новой переговорной площадки в формате «Женева +».
Давайте все-таки не ждать этой стратегии как манны небесной. Работа велась и ведется, и должна вестись еще сильнее и быстрее. Есть много правозащитников, которые делают эту работу на уровне активистов, Меджлис крымскотатарского народа, народные депутаты, объединение «Крым». Поэтому, безусловно, задачи уже существуют и должны выполняться. Если мы говорим о госстратегии, то есть две проблемы.
Первая состоит в том, чтобы госслужащие и общественные деятели договорились, потому что каждый видит это по-своему. Сейчас происходит такой процесс. Кто-то считает, что должна быть торговля с Крымом, кто-то считает, что должна быть блокада. Кто-то считает, что мы должны усилить транспортную возможность, но, с другой стороны, – мы не признаем органы власти на территории оккупированного Крыма, и подписать с ними договор невозможно. Сегодня идет процесс притирки всех мнений и вырабатывания понимания. Но важно, что мы не стоим на месте, и оккупант не стоит на месте. Мы каждый день играем в шахматы на международном уровне, национальном уровне.
Мы играем? Или нами играют?
Мы играем. Какие основные методы должны быть применены? Мы должны иметь четкую позицию на национальном уровне. Уголовно-правовую, гуманитарную и международную. Не так давно Европарламент принял важную резолюцию. Совет Европы, Парламентская ассамблея приняли несколько резолюций по Крыму. Но что они дают?
Оккупация Крыма. Начало марта 2014 года
Эти документы дают понимание позиции. То, о чем люди больше всего переживают и здесь, и на оккупированной территории: что их «сольют», что Украина станет разменной монетой по Сирии, Россия выведет войска из Донецка, а о Крыме забудут. Эти документ дают уверенность людям.
Крым никто не забудет. Есть люди, которые этого не допустят. Неважно, в какой политической силе ты находишься, что ты делаешь, но есть принципиальные вещи. Другой вопрос, что пытаются на международном уровне немного сдвинуть акценты: прошло два года, Крым — это уже замороженный конфликт, пути решения — давайте искать диалог. Такие мелкие шажки. Это провокационные подрывы истории: давайте общаться, давайте будем куда-то приглашать, будем как-то воспитывать Поклонскую, Константинова и других. Мы не допускаем таких вещей. Мы понимаем, к чему это идет. У нас есть четкое понимание – это оккупация территории Украины, и мы за нее боремся.
Вы уверены, что какой-то аналогии с «Минском», где Путин добился своего и усадил за стол переговоров представителей президента и террористов, с Крымом не случится?
Не могу говорить о представителях Украины, президента или других органов. Цель этих документов в следующем. Резолюция Парламентской ассамблеи Совета Европы, резолюция Европейского парламента – это база для санкций, база для стратегического планирования экономических взаимоотношений государств. Польша много лет развивала свои экономические отношения с Россией, поставляла туда яблоки, к примеру. И понимала, что Россия – это крупный покупатель. Россия в это время пользовалась тем, что у Польши появлялась экономическая зависимость. После этих резолюций инвесторы и государства начинают понимать, что их используют, что это недобросовестное втягивание в какие-то обязательства.
47 стран Совета Европы, 27 стран Европейского союза внутреннюю политику меняют. И у России не только на сегодня, но и на завтра есть проблемы.
Недавно я видел автомобильную выставку в Америке, где у компании была представлена только презентация, больше ничего. Они сказали: мы создадим машину будущего. Она будет на батарейках, можете менять внешний вид, как хотите, бензин не нужен. Миллиард долларов инвестиций за неделю собрала компания.
Это все интересно, конечно. Но когда инвестор, который уходит из России, придет в Украину? Пока что их у нас ничто не привлекает. Но давайте вернемся к украинским реалиям. Вы говорите сейчас о том, что Украина должна говорить на одном языке по позициям, которые касаются политики деоккупации Крыма и Донбасса. Консенсус возможен?
Если мы ставим вопрос, можем ли мы найти общий язык в цели – деоккупация Крыма как можно раньше, — то общий язык найден. Но как только мы начинаем говорить, как это сделать – появляются разные мнения. И единства нет во всем мире. Пока нет ключика на примерах Нагорного Карабаха или Приднестровья, как эту проблему решить. Многие считают, что мирный путь диалога является залогом деоккупации. Кто-то считает – военный путь. Кто-то – дипломатический. И не потому что люди не хотят или у них есть бизнес-интересы, а потому что они по-разному видят эти процессы. Тут нет противостояния. Тут разные мнения.
Но есть очень простая вещь. Делать то, что приближает момент деоккупации, и не делать того, что его отдаляет. К примеру, зачистка от коррупции «прифронтовой» Херсонской области — приближает. Члены Кабмина сегодня говорят, что их зарплата должна составлять 25 тысяч гривен, чтобы снижались коррупционные риски. При этом на совершенно убитом госпредприятии «Херсонский производственно-экспериментальный завод по разведению молодняка частиковых рыб» директором начисляются премии по в 20, 30 и даже 50 тысяч гривен (подробнее — в статье »Завод по выращиванию камышей» и сюжете «Центра»).
Документы по этому материалу, я, безусловно, направлю в государственные и правоохранительные органы для проведения проверки.
Это хорошо. Но каким образом в целом зачистить от коррупции приграничные регионы?
Есть несколько позитивных вещей, которые произошли за последнее время. Первое – с коррупцией надо бороться так, чтобы не давать возможность для ее реализации, не создавать почву. Лицензии, разрешения, документы нужно отменять. Мы уже отменили за последние два года около 50% разных разрешений. Госпредприятия нужно продавать, кроме стратегических, полностью. Государство — неэффективный собственник. Оно не может управлять. Мы не для этого создаем органы, чтобы сначала плодить коррупцию, а потом искать, кто поймает коррупцию.
Сейчас создано Национальное антикоррупционное бюро, антикоррупционная прокуратура. Надо отдать должное, что в конкурсе участвовали много прокуроров Крыма. Они хорошо знают проблематику Крыма и приграничной территории. И особенно внимательно относятся к сохранности территориальной целостности Украины. Главный антикоррупционный прокурор — Назар Холодницкий до этого работал первым заместителем прокурора Крыма.
Да, и он неоднократно бывал в этой студии, он абсолютно открытый для общества человек. Но остаются открытыми вопросы, которые мы обсуждали и год назад. Не воссозданы силовые органы крымские, кроме прокуратуры. Главка СБУ нет. Буквально две недели правозащитница Ольга Скрыпник предоставила нам ответ на запрос в СБУ: штат главка сохранился, но структура так и не работает. Имеем ГУ МВД в Крыму, который находится в Одессе. Но, по моим агентурным данным, его начальник на данный момент уже назначен руководителем академии МВД.
Да, он назначен ректором академии МВД.
Но на сегодняшний день нет ни одного дела по преступлениям на оккупированной территории, которое было бы расследовано, передано в суд, и по нему был бы справедливый обвинительный приговор.
Есть проблема. Наша задача была ее решить. Первая задача – создать правовое поле для того, чтобы органы работали, в том числе законопроект, где я был соавтором, — о временно оккупированных территориях, о заочном уголовном производстве. Это внесение изменений в Уголовно-процессуального кодекса. Мы создали правовую базу. Если мы читаем УПК, то нам нужно проверить место преступления, опросить свидетелей, но это все невозможно.
Можно в суде признать факт совершения преступления, если потерпевшие уже находятся на неоккупированной территории? Сегодня они подают иски в ЕСПЧ, потому что родная страна их не защищает…
Во-первых, нормативная база изменена. Второе, существуют органы — прокуратура Крыма, специальное управление в Генеральной прокуратуре.
Каждый орган доставался мне с потом, с обходами, стучанием, беганьем. Главк МВД мы воссоздали (в Одессе — ред.), но мы планируем перевести его в Киев. Уже написали несколько писем Авакову. Третье – на прошлой неделе с третьей попытки создана Фискальная служба Крыма, специальный отдел. Тоже очень трудно добивалось.
В исполнительной службе мы ведем разговоры о том, чтобы создать специальный отдел, в министерстве юстиции мы создали специальный отдел по Крыму, в министерстве культуры мы добиваемся этого, потому что они должны отслеживать сохранность культурных ценностей в Крыму.
Есть около тысячи открытых уголовных производств. По части из них уже есть сообщения о подозрении. Это уже стадия более серьезная. Например, по французским депутатам, по Поклонской. Я думаю, что в ближайшее время эти производства «пойдут» в суд. Дело Василия Ганыша (экс-депутат ВР Крыма — ред.) — уже в суде.
