Авгиевы конюшни украинского законодательства, которое касается российской вооруженной агрессии, надо срочно очищать — одновременно гармонизируя его с нормами международного гуманитарного права. Безотносительно к тому, признаёт Украина наличие немеждународного вооруженного конфликта на Донбассе, или нет. Давайте уже разгребать эти завалы — дискуссии здесь возможны только профессиональные. Без политической истерии, которой уже всем достаточно.
После выхода первой части интервью Игоря Коломойского BIHUS.Info было очевидно, что наибольший хайп в медиа сетях будет не о том, куда делись миллиарды «Приватбанка», а о «гражданском конфликте». И что я вам скажу: я этому рада. Потому что очень надеюсь, что волны скандалов от «повстанцев» Зеленского-2019 и Порошенко-2015 и «гражданской войны» Коломойского стимулируют нас сделать то, что давно назрело, но на что у действующей власти не хватило политической воли (и, возможно, профессионализма).
А именно: отказаться от псевдоюридических уловок, навязанных «Минском» и другими «договорняками», и привести законодательство, касающееся российской вооруженной агрессии и вооруженных конфликтов в Крыму и на востоке Украины, в соответствие с нормами международного гуманитарного права (МГП).
Тогда не надо будет выдумывать, кто есть кто в этих вооруженных конфликтах, как кого называть и какой статьей Уголовного кодекса квалифицировать их незаконные действия в Крыму и на востоке Украины.
Тогда национальные и международные суды будут расследовать одинаково квалифицированные преступления, а не так, как сейчас: в Международный уголовный суд (МУС) подаем информационные сообщения о военных преступлениях, а дома судим за участие в «террористической организации ДНР/ЛНР», а часто — еще и сочетая взаимоисключающее.
Тогда участников вооруженного конфликта мы будем называть так, как это определено международным гуманитарным правом: комбатанты, некомбатанты, а остальные — гражданское население.
Тогда и только тогда мы сможем избавиться политических спекуляций внутри страны и дать отпор пропагандистским нападениям извне, одинаково направленные на растерзание страны. (В первом случае — для получения или удержания власти, а во втором — для нашего бессилия в междоусобицах и поражения).
Теперь по сути «гражданской войны». Это, конечно же, не правовой термин: Женевская конвенция то, что мы привычно называем гражданской войной, определяет как «вооруженный конфликт, который не имеет международного характера». Международное право «знает» только два вида вооруженного конфликта — международный и немеждународный (т.е. внутренний).
И если оккупацию РФ Крыма Канцелярия Прокурора Международного уголовного суда уже три года подряд однозначно определяет как международный вооруженный конфликт, то ситуацию на Донбассе — и как международный вооруженный конфликт, и как немеждународный вооруженный конфликт. То есть, другими и привычными словами МКС считает, что сегодня на востоке Украины происходит как война с Россией, так и «гражданская война». И это говорит не Коломойский и не Путин с его марионетками с ОРДЛО.
Цитирую фрагмент последнего отчета о предварительном расследовании по делу «Ситуация в Украине» прокурора МУС Фату Бенсуда от 5 декабря 2018 года:
- В своем Отчете о действиях по предварительному расследованию за 2016 год Канцелярия Прокурора отмечала, что к 30 апреля 2014 года интенсивность боевых действий между украинскими правительственными войсками и антиправительственными вооруженными элементами на востоке Украины достигла такого уровня, который влечет за собой возможность применения к нему права вооруженных конфликтов, и что вооруженные группы, действующие на востоке Украины, включая ЛНР и ДНР, достаточно организованы, чтобы рассматриваться как стороны немеждународного вооруженного конфликта. Канцелярия Прокурора также пришла к заключению, что примеры прямого военного противостояния между вооруженными силами Российской Федерации и Украины указывают на то, что по крайней мере с 14 июля 2014 года на востоке Украины, параллельно с немеждународным вооруженным конфликтом, имеет место международный вооруженный конфликт.
- Канцелярия Прокурора продолжает рассматривать заявления о том, что Российская Федерация осуществляла и осуществляет общий контроль над вооруженными группами на востоке Украины, чтобы установить, можно ли рассматривать вооруженный конфликт между ВСУ (Вооруженные силы Украины) и антиправительственными вооруженными группами, который в других случаях считался бы немеждународным, как по сути международный конфликт».
Прокурор Международного уголовного суда в Гааге Фату Бенсуда Фото: un.org
Итак, еще раз: МКС пока что стоит на том, что на востоке Украины одновременно есть и международный, и немеждународный (внутренний) вооруженные конфликты.
Почему мы так боимся это признать?
Ведь, вынося приговоры гражданам Украины за участие в незаконных вооруженных формированиях/террористических организациях «ДНР/ЛНР» мы же признаем, что против ВСУ воюют и граждане Украины? Причем — в составе организованных вооруженных групп, длительное время участвующих в вооруженных столкновениях с правительственными силами. А это и есть признаки немеждународного вооруженного конфликта.
Да, вооруженные группы «ДНР/ЛНР» созданы и действуют под руководством российских командиров, да, они стреляют в наших солдат из российкого оружия российскими патронами, да — они получают за это зарплату из «помощи» квази-республикам из бюджета РФ. Но это не опровергает тот факт, что они — граждане Украины, а никакие не боевики «российско-террористических войск». А тем более — не российкие наемники, если принимать во внимание, что Россия и Украина — стороны конфликта.
Но! Если Украина настаивает на том, что на востоке есть только международный конфликт, то, согласно нормам МГП, придется украинцев, принимавших участие в боевых действиях против ВСУ, считать комбатантами (т.е. законными участниками вооруженного конфликта) и, следовательно, в случае задержания — военнопленными. А это — невозможно!
Так кто же они такие — украинские граждане, воюющие против правительственных войск, с точки зрения международного гуманитарного права? Как их называть и как квалифицировать их деяния?
Вот мнение признанного специалиста по МГП — Антона Кориневича, доцента Института международных отношений КНУ им. Т.Шевченко. (Полный текст интервью Центру журналистских расследований).
«Мне кажется, что та дихотомия, в которой находится сейчас Международный уголовный суд, говоря о международном и немеждународном вооруженных конфликтах на Донбассе, она для государства Украина является не самым плохим вариантом. Потому что в ситуации немеждународного вооруженного конфликта у нас есть больший люфт привлечения к ответственности таких лиц (граждан Украины, которые воюют против ВСУ — ред.). На самом деле, если бы хотели, могли бы привлечь за военные преступления (статья 438 УК), так как в немеждународном вооруженном конфликте это возможно. За организацию незаконных вооруженных группировок по статье 260 УК могли бы привлекать, по статье 111 УК — государственная измена, если там есть такие факты, могли бы привлекать.
То есть этот немеждународный конфликт (хотя то, что он внутренний, возможно, с политической точки зрения не всех устраивает) для правоохранительной системы дает больше люфта. Поэтому, я думаю, здесь не только вопрос, как их называть, — об этом нужно говорить с участием всех, потому что вопрос встанет, ведь прокуроры будут писать обвинительные акты, а судьи должны будут решать эти дела рано или поздно. Следовательно, было бы хорошо провести какую-то дискуссию с привлечением всех стейкхолдеров. Но не только по статусу, а по поводу возможного каталога преступлений, по которым этих лиц следует привлекать к ответственности.
Ведь из того, что я вижу сейчас, когда я общаюсь с обвинением, с адвокатами, с судьями, даже с судьями Верховного Суда, — есть необходимость сесть и принять какие-то решения. Я не хочу пустых разговоров, но это нужно для того, чтобы хотя бы выяснить, по каким статьям Уголовного кодекса движемся дальше.
Мы однозначно должны принять изменения в Уголовный кодекс Украины — законопроект №9438 о надлежащей криминализации международных преступлений. Именно военных преступлений — нормально их расписать, и наконец, криминализировать преступления против человечности. Потому что пока Украина это не сделала, все наши разговоры — это пустые разговоры. Ведь мы европейское цивилизованное государство, а преступлений против человечности не знаем».
Антон Кориневич, доцент Института международных отношений Киевского национального университета им.Тараса Шевченко Фото: investigator.org.ua
Упомянутый Антоном Кориневичем законопроект «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины относительно гармонизации уголовного законодательства с положениями международного права» лежит без движения в комитетах Верховной Рады с декабря прошлого года. Поэтому в арсенале правоохранителей для привлечения к ответственности за совершение преступлений в процессе вооруженного конфликта есть только две статьи Уголовного кодекса — статья 437 «Планирование, подготовка, развязывание и ведение агрессивной войны» и статья 438 «Нарушение законов и обычаев войны». Но за 5 лет войны по ст. 438 есть только один обвинительный приговор!
При этом имеем совсем иную ситуацию по Крыму, где есть четкая определенность и Украины, и МУС ,и международного сообщества в целом по виду вооруженного конфликта — он международный, Россия совершает агрессию против Украины. Такая же однозначная позиция и по статусу территории АР Крым и Севастополя — это оккупированная РФ территория. Следовательно, к ней применяются нормы международного гуманитарного права. В течение последнего года прокуратура АРК и следственные органы провели полную «перезагрузку», то есть переквалификацию «крымских дел», применив ст.438 УК, и расследуют их именно как военные преступления. Поэтому надеемся, что со временем будет наработана и хорошая судебная практика, хотя понимаем, что заочное расследование — дело не быстрое.
Теперь вспомним, что у нас происходило со статусом «неподконтрольных правительству Украины» территорий Донбасса. Почему они законодательно были признаны оккупированными РФ лишь год назад?
Видимо, по той же причине, по которой у нас не было войны, а была АТО (поэтому участников вооруженного конфликта привлекают к ответственности не за совершение военных преступлений, а за террористическую деятельность (ст. 258 — 258-5 УК).
По той же причине, по которой в 2015 году законом были определены «особые районы» Донетчины и Луганщины — ОРДЛО (особенности их «самоуправления» продлены до 31 декабря 2019 года). В признании отдельных районов, городов, поселков и сел Донецкой и Луганской областей временно оккупированными территориями ВРУ сподобилась только на Постановление. И только в феврале 2018 года вступил в силу закон, который определил: «Временно оккупированными территориями в Донецкой и Луганской областях на день принятия этого Закона признаются части территории Украины, в пределах которых вооруженные формирования Российской Федерации и оккупационная администрация Российской Федерации установили и осуществляют общий контроль» .
При этой законодательной мешанине, которую оставляет стране в наследство действующая власть, особенно цинично и лицемерно выглядит «праведный гнев» политиков относительно обнародования очевидных вещей — кроме российской армии, против украинской воюют и украинские граждане. Тем не менее, авгиевы конюшни украинского законодательства, которое касается российской вооруженной агрессии, надо срочно очищать — одновременно гармонизируя его с нормами международного гуманитарного права. Безотносительно к тому, признаёт Украина наличие немеждународного вооруженного конфликта на Донбассе, или нет. Давайте уже разгребать эти завалы — дискуссии здесь возможны только профессиональные. Без политической истерии, которой уже всем хватит.
