Освобождение 18 апреля 2020 года очередной группы удерживаемых незаконными вооруженными формированиями на оккупированных территориях побудило вспомнить о тех, кого освободили еще в декабре 2019 года. О том, как бывшие узники оккупантов обосновались на свободной территории, соблюдены ли их права и выполнены ли обещания, которые давала им власть. Оказалось, что вытянуть людей из плена проще, чем обеспечить им полноценную жизнь на свободе.
«Мы после многих лет в подвалах «ДНР» ничего не боимся», — звучало 29 декабря 2019 во время торжественной встречи освобожденных пленных. Медиа, родственники, цветы — так с почестями встречали бывших пленников.
24 февраля Министерство ветеранов за неделю обещало всем уволенным выплатить по сто тысяч гривен материальной помощи. Отчиталось о том. как помогло людям открыть банковские счета. После лечения в Феофании некоторых освобожденных отправили в госпитали «Лесная поляна» и «Цибли». Некоторых отправили в общежития, где обеспечили всем необходимым, в том числе средствами гигиены и продовольствием, сообщало министерство.
Кто ты без бумажки
Однако одноразовую финансовую помощь некоторым освобожденным так и не выплатили. «Министерство обещает финансовые выплаты, но их нет», — говорит бывшая узница Валентина Еременко.
«У нас нет ничего. Я хожу как бомж, но не потому, что я по натуре бомж, а потому что я нахожусь в таких условиях», — жалуется бывший узник «ДНР» Василий Савин.
«Мы — те люди, кто занимался на той стороне кто шпионажем, кто — диверсиями, кто чем — вернулись домой на родину, однако не каждому еще выдали документы и материальную помощь. Я просто не понимаю, за что я там страдал», — делится Виталий Аникимов.
Некоторые освобожденные так и не получили обещанные 100 тысяч гривен одноразовой помощи. Двое до сих пор не могут восстановить документы, удостоверяющие их личность. И поэтому отрезаны от многих админуслуг.
В Украине из-за пандемии коронавируса введена чрезвычайная ситуация, при которой выходить на улицу разрешено только с удостоверением личности. Бывшие узники рассказали, что им отказывают благотворительные организации и медучреждения. Единственной организацией, которая продолжает ними заниматься, люди в один голос называют Красный крест.
В начале марта тогдашняя руководительница Минветеранов Оксана Коляда отчитывалась о начале выплаты 100 тысяч гривен 65 освобожденным из 76.
«Накануне решение в отношении этих лиц приняла Межведомственная комиссия по рассмотрению вопросов, связанных с признанием лиц бывшими лишенными свободы в результате вооруженной агрессии России против Украины, созданная при Министерстве. К некоторым из освобожденных вопросы у правоохранительных органов», — говорится в ее сообщении.
«Согласно действующему законодательству, комиссия может отказать, когда не хватает документов для принятия решения и когда есть обвинительный приговор суда о совершении конкретным лицом какого-то преступления, направленного против национальной безопасности», — рассказывает юрист ОО «Голубая птица» Виталий Хекало.
Виталий Хекало, фото: investigator.org.ua
Без единовременной выплаты в 100 тыс. грн осталось одиннадцать человек. Некоторые из них уже вернулись на неподконтрольную территорию.
Нам известно о пяти людях, проживающих в настоящее время в общежитиях. Вопросов к ним у правоохранителей не было. А возможностей для нормального существования остается все меньше. Расскажем историю каждого, кто устал отстаивать свое право на государственную помощь.
Мэр Макеевки
Василий Савин. В 2015 году оккупанты назначили его мэром Макеевки. При этом он утверждает, что внедрение в незаконные органы власти оккупантов он совершил по заданию украинских спецслужб. Говорит, что был брошен в тюрьму в феврале 2015 года из-за подстрекательства и попытки восстания в оккупированной Макеевке:
«Я сидел много где. Я сидел в тайных тюрьмах, о которых Путин говорит, что их не существует. Я сидел в подвалах комендатуры Макеевки (ул Ленина 123), потом я сидел в тайной тюрьме «Оплота» (ул. Куйбышева, 61) в Донецке, потом — в тайной тюрьме МГБ (бульвар Шевченко, 26), затем — в другой тайной тюрьме (поселок Бассе, ул. Молодежная, 14), потом — в подвале СИЗО, затем в колонии строгого режима в городе Макеевка».
Василия Савина держали в разных учреждениях в нечеловеческих условиях. Должен был сидеть в заключении 23 года: «Те врачи, которые работают в МГБ — это мясники. Они меня официально оформляли в СИЗО — у меня было давление 240, нельзя было поднять штанину брюк, так как от побоев ноги так болели, что это было нереально. Врач написал — «здоров». Никаких прав человека там нет. А в подвале была дыба. В XXI веке! Меня подтягивали на дыбу, а учитывая большой вес — это было очень болезненно».
Василий Савин, фото: investigator.org.ua
Василий Савин говорит, что условия проживания после освобождения нормальные, но он нуждается в вещах и какой-то финансовой помощи. «Я полностью одет в то, что привезли волонтеры. Низкий им поклон. Вот эта куртка и ботинки подарены Красным крестом. Посмотрите, я хожу в них три месяца — они уже негодны», — демонстрирует Василий разорванные сапоги.
100 тысяч гривен Василий Савин до сих пор не получил. Потому что в Министерстве, по его словам, потеряли заявление. Теперь комиссия должна рассматривать вопрос о выделении средств на следующем заседании уже во вновь созданном Министерстве по реинтеграции временно оккупированных территорий.
Риэлтор
Валентина Еременко когда-то работала риэлтором. Собиралась купить жилье на неподконтрольной территории, возвращалась домой со свободной территории Украины, где в то время снимала жилье. Говорит, что к ней под видом клиента обратился работник так называемого «МГБ ДНР». Вскоре ее задержали и обвинили в измене Родине: «Я отсидела 2,5 года. Это невозможно описать словами, через что мы прошли, это надо только увидеть или побыть там день. А словами — нельзя описать. Это ад на земле».
Во время пребывания в подвалах Валентина получила обморожения конечностей и язву желудка. После освобождения в больнице Феофании ей сделали операцию, лечили в госпиталях, однако пока она нуждается в продолжении лечения и реабилитации.
«Я болею очень сильно. Это видно. Такие же у меня ноги, — показывает Валентина покрасневшие обмороженные руки. — В министерстве мне говорят: подождите, держитесь. Но болезнь прогрессирует, я не могу сказать болезни: остановись. Нет никакой помощи. В какую я организацию ни обращалась — это «Свои», «Голубая птица» — они заявляют о том, что помочь мне ничем не могут, потому что сейчас карантин, и на данный момент нет никакой соцпомощи».
Валентина Еременко, фото: investigator.org.ua
Юрист Виталий Хекало объясняет, что, к сожалению, ресурсы исчерпывающие: «Есть государство, есть гражданское общество, общественные организации, отдельные волонтеры — они должны поставить на ноги освобожденных заложников, обеспечить прохождение медицинского обследования, прохождение лечения, оказание психологической помощи, обеспечить бытовыми необходимыми вещами. Согласно положениям действующего законодательства, государство не может постоянно, пожизненно содержать таких лиц. Ресурсы гражданского общества, общественных организаций — также ограничены».
Сто тысяч гривен помощи Валентина Еременко до сих пор не получила. На ее обращение ответа нет. Она сообщила нам, что неофициально во вновь созданном министерстве ей сказали, что пока не перенаправили средства из бывшего Министерства по делам ветеранов, которое занималось освобожденными пленными.
Композитор
Виталий Аникимов тоже не получили единовременное пособие. Для этого нужен карточный счет в банке, который невозможно получить без паспорта, а паспорт они восстановить не могут. Из документов, которые могут подтвердить их личность, есть только свидетельство о рождении. Для того, чтобы установить личность в Миграционной службе, ему нужно привести трех свидетелей, которые должны быть родственниками или соседями человека, и которые могут подтвердить личность заявителя.
У Виталия Аникимова таких людей нет, а если бы и были — он не имеет средств, чтобы оплатить им дорогу в Киев. Тем более в условиях карантина: «ГМС Украины говорит, что для получения паспорта мне нужны серия и номер предыдущего паспорта, что у меня был. А у меня этого негде взять, и я эти данные не помню. С того момента, как нас обменяли, и до сегодняшнего момента у меня нет документов».
Виталий Аникимов, фото: investigator.org.ua
Виталий Аникимов ранее писал музыку. В плен он попал во второй раз, когда пытался пересечь линию разграничения, из-за чего и попал в подвал. Утверждает, что самостоятельно обезвредил боевиков на оккупированной территории. Виталий не смотрит в глаза, постоянно отворачивается, с болью говорит о своих наблюдениях:
«Я видел, как 12 человек насилуют маленькую девочку и ее мать на улице. Люди были в военной форме. Не могу сказать, что далеко от моего дома. Поразило то, что это были не только те люди, которые приехали туда воевать, но даже те, с кем я когда-то гулял, дружил, общался. Это побудило меня к тому, чтобы я начал их убивать. Я никого из них не жалел».
У Дениса Коваля — схожие проблемы с Миграционной службой. Он, как и многие пленники, осужденные незаконно созданными судами в ОРДЛО, прошел через пытки в подвалах: «Там пытки, постоянные пытки. То… Плохие условия были. В СИЗО после «Изоляции» — красота. В лагере — еще лучше, чем в СИЗО. Пытали не только током. И кости ломали. Не только мне — всем. Только единицы проскакивали транзитом. А так — всех пытали. Уничтожали всех, кто туда попадал». Сегодня он тоже остался без документов и без материальной помощи.
Денис Коваль, фото: investigator.org.ua
Правозащитники говорят, что сложные ситуации, в которые попали освобожденные из плена граждане, должны стать толчком для изменения законодательства и упрощения процедуры восстановления документов. «Эта ситуация, действительно, сложная. Возможно, нужно идти навстречу уволенным лицам, разрабатывать изменения в нормативные акты, чтобы облегчить эти процедуры и чтобы не ставить этих лиц в ситуацию, при которой они не могут вовремя оформить документы», — говорит Виталий Хекало.
Люди, которые были освобождены из плена и вернулись с временно оккупированной территории, и люди, которых освободили до 2017 года, тоже могут писать заявления на получение помощи, считают правозащитники. Виталий Хекало говорит, что отказ может быть основанием для обращения в суд:
«Согласно постановлению Кабмина, не запрещено подать такое заявление о материальной и денежной помощи. Толковать это постановление можно по-разному, какое решение примет комиссия, сказать не могу. В целом в нормативном акте не указано, на кого он распространяется — или на лиц с момента вступления в силу этого постановления, то есть после 11 декабря 2019, или на всех освобожденных пленных, начиная с марта 2014 года».
Итак, некоторые освобожденные в декабре 2019 года украинцы возвращаются на оккупированные территории, а некоторые из-за бюрократических препон не могут получить необходимые для существования документы. А законодательные изменения, которые упростили бы им возвращение всех гражданских прав, до сих пор не приняты. Не ждет ли то же и тех, кого освободили в апреле 2020 года, и тех, кого еще, будем надеяться, освободят в будущем? Центр журналистских расследований обязательно об этом расскажет.
