«Вопрос национальной безопасности» (проект Центра журналистских расследований, эфир ТРК Черноморская). Выпуск программы от 19 мая 2020 года.
В этом выпуске анализируем последние события из двух важных тем: для кого из украинцев режим карантина в связи с пандемией коронавируса оказался строгим и что же за санкции против России наконец, через год после вступления в должность президента, ввел в действие Владимир Зеленский. И немного о том, как СБУ перетягивает на себя одеяло полномочий по формированию и реализации санкционной политики.
Режим антикоронавирусного карантина особенно ощутимо сказался на жизни тех украинцев, кто проживает на временно оккупированных территориях Крыма и Донбасса. Контрольно-пропускные пункты закрыты, и перейти линию разграничения на Востоке и админгранице на Юге можно только при наличии «гуманитарных потребностей». Причем, если украинские пограничники пропускают, то оккупанты в Крыму — могут и не впустить, там еще более жесткие правила. А бывает и наоборот.
Все два месяца карантина граждане Украины с ОРДЛО и Крыма лишены возможности получать пенсии и другие социальные выплаты, не могут купить лекарства или вернуться к семье. Что будет, если карантин снимут? Как справляться КПВВ с наплывом людей?
Министр по реинтеграции оккупированных территорий Алексей Резников говорит, что надо ввести электронную очередь, люди будут записываться, как за визой в посольство других стран. Однако объяснение, кто эту очередь будет администрировать, пока нет. А есть проблемы, которые не находят решения и даже объяснения. Подробно о них — в сюжете Елизаветы Стрий.
***
Совет национальной безопасности и обороны (СНБО), возглавляемый президентом Владимиром Зеленским, наконец принял первые санкционные решения. Пауза в применении ограничительных мер в отношении лиц, угрожающих национальной безопасности и суверенитета Украины, составляет более года. Последний до этого указ президента, который вводил санкционные решения СНБО в действие, датирован 19 марта 2019 года. Поэтому фигуранты списков физических и юридических лиц, в отношении которых вводились санкции СНБОУ в 2017 году — на три года, а в 2019 — на один год, уже автоматически потеряли свое действие.
При этом СНБО Зеленского не продлив санкции против ряда ИТ-компаний — производителей программного обеспечения, которые действовали не только в России, но и в Украине, за что получил волну критики. В перечне «помилованных» от санкций СНБО также оказался Алексей Федорычев — крупный бизнесмен российского происхождения, гражданин Венгрии и Монако, конечный бенефициарный владелец компании «Трансинвестсервис» («ТИС») — крупнейшего стивидорного оператора в Украине.
Интересен он тем, что в 2018 году НАБУ объявило его в розыск — как подозреваемого в уголовном производстве о нанесении ущерба «Государственной продовольственно-зерновой корпорации» на сумму в 60 млн долларов. Автором схемы на экспорте зерна следствие считает именно Федорычева. Но у Зеленского с Бакановым думают, что активы этого черта блокировать больше не надо.
О санкционной новелле: впервые СНБО применило ограничительные меры до десятку известных учреждений культуры и образования РФ. Среди них — Эрмитаж, МГУ им. Ломоносова, Русское географическое общество, Институт археологии РАН, Государственный музей изобразительных искусств имени Пушкина и крымские музеи-заповедники. Под санкции также попали российские и крымские вещатели, которые незаконно используют частоты украинских ТРК.
***
В распоряжении Центра журналистских расследований оказался интересный документ. Это — протокольное решение совещания в СНБО в формате видеоконференции. Зеленский, то есть глава СНБО, не участвовал. Председательствовал Секретарь — Алексей Данилов, участвовали председатель СБУ, председатель НБУ и 5 министров. В результате появился документ под названием «Протокольное решение совещания», которым было определено, что координатором формирования и реализации санкционной политики отныне является СБУ. С ее же, СБУ, инициативы, которую 7 из 16 членов СНБО поддержали.
Ни с законом о санкциях, ни с законом о СНБО такое вот решение не дружит. Поэтому ЦЖР спросил у головы и секретаря СНБО — чем же руководствовались, когда такое решение принимали? На пятый, то есть, последний день, предусмотренный законом ответ на запрос о доступе к публичной информации, из СНБО пришло письмо. Не с ответом, а с просьбой прислать документ, вышедший из их стен, и который благодаря добрым людям, попал и в нашу редакцию, а оттуда — на сайт Центра журналистских расследований. Об этой диковинке и санкционной политике в целом смотрите в блоге Евгения Лешана.
