Одним из крупнейших доноров иностранной помощи Украине является Федеративная республика Германия. В частности, немецкие средства идут на восстановление инфраструктуры Донбасса и на помощь временно перемещенным лицам. О том, что процедура использования донорских денег происходит не всегда прозрачно и конкурентно, Центр журналистских расследований уже сообщал в серии материалов . ЦЖР направил запросы посольствам стран-доноров и офисам международных организаций о предоставлении информации об объемах помощи Украине и эффективности ее использования. Об особенностях немецкого сегмента международной технической и гуманитарной помощи Украине в эксклюзивном интервью Центру журналистских расследований любезно согласилась рассказать Чрезвычайный и Полномочный Посол ФРГ в Украине Анка ФЕЛЬДГУЗЕН.
Елизавета Стрий: Госпожа Посол, начну с актуального: в конце октября в Мариуполе состоялись Инвестиционный форум и Форум единства. Накануне вы заявили, что двойной форум в Мариуполе по инвестициям и восстановлению Донбасса посылает «важный сигнал подъема». Как вы считаете, был ли этот сигнал достаточно мощным и какие отзывы, возможно, вы увидели у немецких бизнесменов?
Анка Фельдгузен: Я не думала, что это была очень хорошая идея — провести этот форум собственно в Мариуполе. Ранее мы даже сказали, что ехать в Мариуполь может быть опасно. Но мы уже передумали, и я сама была в Мариуполе до форума. Очень много там было и немцев, и других иностранцев, они все видели, что Мариуполь сейчас мирный город и там можно жить и работать. И в этом смысле сигнал был мощный — целый Кабинет министров там был, это тоже сигнал для региона. Мне кажется, что этот форум был успешен.
Елизавета Строй: В том числе и для бизнеса, для немецких бизнесменов?
Анка Фельдгузен: Проблема иностранных инвестиций — больше и шире. Это, прежде всего, вопросы правосудия и реформ юстиции здесь, в Украине. Дело не в месте проведения форума. Наши инвесторы очень заинтересованы в Украине, но они должны знать, что они могут защищать свои права перед судом здесь, в Украине. Пока мы смотрим, какие реформы готовит эта Верховная Рада, этот Кабмин и этот президент. Мы очень поддерживаем эти усилия, и когда действительно будет прогресс, я думаю, что наши инвесторы это очень быстро услышат.
Елизавета Стрий: ФРГ — один из крупнейших доноров, который предоставляет помощь на восстановление Донбасса и помощь перемещенным лицам в связи с вооруженной агрессией РФ в Украине. Каковы объемы международной технической помощи, выделенной Германией для Украины с 2014 года?
Анка Фельдгузен: Мы за последние пять лет предоставили 1,2 млрд евро только на двустороннюю помощь. Это только один вид, это наши немецко-украинские проекты. Но есть и доля Германии в многосторонних средствах. Например, Германия участвует в средствах ЕС — это 20% . ЕС за последние пять лет дал 15 млрд евро, следовательно доля Германии там — 3 млрд. То есть, это очень много денег. Германия является также крупнейшим донором гуманитарной помощи — мы предоставили 115 млн евро за последние пять лет. Есть и другие вещи — такие как миссии ЕС или ОБСЕ в Украине. Например, для СММ ОБСЕ Германия уже выплатила почти 23 миллиона евро. Или для Консультативного миссии ЕС в Украине мы оплатили 75 млн евро. В целом это очень много.
Елизавета Стрий: Это общая помощь Украине, или только на восстановление Донбасса?
Анка Фельдгузен: Это общие средства. Нам очень сложно отличать, куда эти средства идут. Этими средствами вся Украина пользуется, все регионы.
Елизавета Стрий: Мы можем узнать, какую именно сумму вы выделили на восстановление Донбасса?
Анка Фельдгузен: Это не сумма, это количество проектов.
Елизавета Стрий: Где-то ведется эта статистика — сколько денег и на какие направления предоставлена помощь Украине?
Анка Фельдгузен: Сложно сказать. Думаю, что немецкое министерство экономического сотрудничества имеет такой перечень — из каких источников деньги получает Украина. Но как Украина, не Донбасс или иной регион.
Но мы за последние пять лет очень много новых проектов начали. Например, одна очень важная тема — это помощь для улучшения инфраструктуры на востоке. И мы там имеем достаточно хорошие примеры: это интернет-связь, это вода. Мы более 200 школ и детских садов уже отремонтировали. Также мы оказали помощь в получении новых педагогических концептов. То есть, это общая помощь. Я сама посещала один очень яркий пример. Это помощь, которую мы предоставляем Министерству чрезвычайных ситуаций. Мы передали где-то 8-10 специализированных машин, так называемых Rapid Intervention Vehicles (спецавтомобили быстрого реагирования — ред.). Они немного похожи на ambulance. Они очень быстро могут добраться до места катастрофы или ДТП и предоставить жертвам первые меры помощи, или, например, вырезать заблокированных людей из машины, попавшей в ДТП. Пожарные в Мариуполе мне сказали, что они, благодаря этим машинам, уже спасли тысячи людей от смерти. Потому что первые минуты — самые важные.
Елизавета Стрий: Какие направления являются приоритетными в предоставлении помощи Украине, на которые правительство ФРГ уже выделило средства?
Анка Фельдгузен: Особенно на востоке, на Донбассе. Мы, конечно, хотим поддержать Украину в этом кризисе, возникшем из-за российской агрессии, особенно это касается временно перемещенных лиц. Я уже упомянула об инфраструктуре, о воде. Но у нас есть такие проекты — предоставить временно перемещенным лицам место, где они могут жить. Я еще в 2015-м году, когда я последний раз здесь работала, открыла почти село для переселенцев в Харьковской области. У нас есть и кредитная программа, чтобы города могли приобрести квартиры для этих людей. Есть разные методы, чтобы дать им место жительства. Также очень важны психосоциальные мероприятия для этих людей, которые очень часто травмированы, особенно дети. Думаю, именно это является приоритетным.
У нас есть карта, где видно, сколько проектов у нас есть только вблизи линии разграничения. Например, в Донецкой области у нас есть проекты по поддержке микробизнеса, чтобы люди действительно могли открыть свой бизнес. 207 проектов в Донецкой области и 148 — в Луганской области.
Мы проводим обучение людей на месте, чтобы лучше знать, что делать с перемещенными лицами. Например, в Донецкой области мы предоставили обучение почти двум тысячам людей, в Луганской — почти тысяче. 66 проектов, касающихся водоснабжения, в Луганской области и в Донецкой области — 108. Очень важные для нас партнеры — международные организации, например, ЮНИСЕФ, которые являются исполнителями для наших средств.
Елизавета Стрий: Реально подсчитать, сколько стоили именно эти проекты?
Анка Фельдгузен: Это будет очень долго… Но наш приоритет сейчас — на востоке Украины. Вы знаете, что мы имеем также общие проекты, такие как децентрализация, и это везде в Украине, но и на Востоке тоже. И проекты очень конкретные, например, по улучшению инфраструктуры — мы сейчас фокусируемся на Донбассе.
Елизавета Стрий: Наши расследования показывают, что когда деньги выделяются из бюджета Украины, очень часто они разворовываются и исчезают. Как правительство ФРГ контролирует свои средства, целесообразно ли они используются?
Анка Фельдгузен: Мы их очень четко контролируем, так как средства, которые мы вкладываем здесь, — это деньги наших налогоплательщиков. В этом мы подотчетны нашим гражданам, немцам. Мы очень тщательно контролируем, кто получает наши средства и как они используются.
В основном мы работаем через так называемые организации исполнителей. Вы, возможно, знаете GIZ (Gesellschaft für Internationale Zusammenarbeit, Немецкое общество международного сотрудничества — ред.). Но это может быть и международная организация, такая как ЮНИСЕФ. И во время проведения мероприятий на местах организации, которым предоставлено соответствующее поручение, обеспечивают надлежащее использование наших средств, которые соответствуют поставленным целям, путем такого тщательного сопровождения и текущих проверок. Я знаю, что там иногда каждую неделю идет проверка, но точно — каждый месяц. И общий проект оценивается один раз в год. Конечно, подобные механизмы аудита имеют также и международные организации, через которые мы вкладываем много наших средств. Я знаю, что наши партнеры знают, как тщательно мы контролируем. Иногда так: хух — еще один контроль. Но я считаю, что это хорошо и просто должен быть такой стандарт.
Елизавета Стрий: Вы больше работаете с отчетами исполнителей? Или вы непосредственно можете приехать на объект?
Анка Фельдгузен: Я сама могу поехать и посмотреть. Это немецкие средства, я — посол Германии, я это могу сделать. Особенно GIZ и KfW (Kreditanstalt für Wiederaufbau, «Кредитное учреждение по реконструкции», немецкий государственный банк — ред.) — это наши большие немецкие организации-исполнители, они непосредственно финансируются немецким правительством. Как они работают — так даже мы в посольстве не работаем. Поэтому мы полностью верим, что они все контролируют.
Елизавета Стрий: А как определяются реципиенты международной технической помощи от правительства ФРГ? Например, в июле Германия предоставила 760 тыс. евро для пострадавших от конфликта на Донбассе. В мае — раненым украинским солдатам. Как определяется, кому именно предоставлять помощь?
Анка Фельдгузен: Это очень хороший вопрос. Потому что у нас очень много партнеров и мы очень много и давно работаем с общественными организациями. Из-за конфликта очень выросло сотрудничество между нашими министерствами обороны, например. Есть очень интересный проект помощи пострадавшим украинским солдатам — они лечатся в Германии. Их не сотни или тысячи, но уже много солдат смогли поехать в Германию и там лечиться. Из этого проекта родилась сотрудничество, которое идет гораздо дальше. Ваше министерство обороны сейчас хочет основать такой отдел в ВСУ, который будет фокусироваться на медицинской помощи, стандартах, которые сейчас действуют в НАТО и в Германии. Я думаю, что это очень хороший результат нашего сотрудничества.
Другие партнеры — это местные органы самоуправления. Потому что один из наших крупнейших проектов — это децентрализация. Мы через европейский проект U-LEAD имеем очень близкие контакты с громадами, которые объединились в последние годы под этой программой. И если эти громады нам говорят, что у них надо строить клинику или нет школы — мы идем, смотрим, и часто можем достаточно быстро помочь.
Елизавета Стрий: Каким образом вы определяете, какие исполнители и подрядчики проектов наиболее эффективны? Мы исследовали опыт работы Украинского фонда социальных инвестиций (УФСИ), проект которого финансируется правительством ФРГ через банк KfW. И оказалось, что подрядчики определяются без конкурса, без системы ProZorro, которая должна снижать коррупционную составляющую. Как пояснил руководитель УФСИ, неконкурентная процедура путем отбора местными громадами выбрана донором. Действительно ли это так?
Анка Фельдгузен: На этот вопрос я просто не могу ответить. Я уже сама открыла очень многие из этих проектов… УФСИ работает под контролем KfW, а KfW подотчетен нашему правительству. Я пока не видела, чтобы там были проблемы. Но я обязательно спрошу у моих коллег, которые уже много лет с этим фондом работают.
Елизавета Стрий: Почему донорская помощь — не публичная информация? Общественность неоднократно к нам обращалась, говорят, что хотели бы посчитать — вдруг разворовывают? — и проверить, где эти средства, эффективность их использования. Но в ответ они слышат, что это конфиденциальная информация. Скажите, может стоило бы позволять реципиентам более прозрачно и открыто рассказывать об этой помощи?
Анка Фельдгузен Я спрошу у моих коллег. В принципе, у нас нет тайн, я была бы рада, чтобы реципиенты говорили больше о наших проектах и о средствах, которые мы вкладываем. Потому что это деньги наших граждан. Я думаю, что мы вам дадим ответ.
Елизавета Стрий: В министерстве социальной политики нам сообщили, что правительство Германии предоставило помощи именно в Донбассе. Возможно, вы сможете сказать, это правильная сумма — 160,1 млн долларов. Это реалистично?
Анка Фельдгузен Я думаю, что да. И цифра может быть больше, потому что мы работаем со многими министерствами, не только с министерством социальной политики. Я уже напоминала о МЧС. Эти цифры очень реальные, но я думаю, что мы даем больше.
Елизавета Стрий: Могут ли деньги пойти в обход министерства социальной политики и просто не учитываться? Ведь на самом деле никто не может определить, сколько же реально денег предоставлено.
Анка Фельдгузен: Я не знаю. Но мне кажется, возможно, в Германии такая же проблема, не только у вас. Потому что в кажом министерстве есть свой бюджет и знают, на что они потратили деньги. Но, возможно, другое министерство работает в той же отрасли. Иногда просто люди не знают. И у нас так же.
