Прошедшая неделя запомнилась очередной порцией высокоточных дальних ударов ВСУ. Уже неделю горит нефтебаза в Пролетарске Ростовской области, на которую «упал» беспилотник. Несколькими десятками БпЛА атакован военный аэродром «Мариновка» в Волгоградской области, в 450 км от границы. Силы обороны уничтожили два моста и повредили третий через реку Сейм на Курщине. В результате ракетной атаки на порт «Кавказ» был значительно поврежден железнодорожный паром «Конро Трейдер». Судя по спутниковым снимкам, кроме парома повреждения получили несколько небольших, вероятно, вспомогательных судов и железнодорожная ветка. Это уже третий и последний паром, обеспечивавший паромную переправу порт Керчь – порт Кавказ и выведеный из строя ВСУ. Об этом и других событиях на всех фронтах говорим с военным аналитиком Владиславом Селезневым. Эфир программы «Вопрос национальной безопасности» с Валентиной Самар.
Валентина Самар: Парализованы порт «Кавказ», Керченская паромная переправа, движение по Керченскому мосту. Военно-Морские Силы Украины взяли на себя ответственность за эту точную атаку, но не сообщили, чем попали? Вы знаете?
Владислав Селезнев: Конечно знаю. Недавно имел возможность пообщаться с Олегом Коростелевым, директором КБ «Луч» – производителем наших знаменитых «Нептунов» (береговой ракетный комплекс РК-360МЦ «Нептун»). Он тогда мне сказал, что в ближайшее время врага ждет неприятный сюрприз. Ключевой эксплуатант этих ракет Военно-Морские Силы и именно они попали по парому, осуществляющему грузовые перевозки через Керченский пролив.
Спикер ВМСУ Дмитрий Плетенчук сообщил, что паром враг использовал не только для перевозки горюче-смазочных материалов, а также других грузов военного назначения. Потопили третий и, кажется, последний паром для железнодорожных перевозок. Конечно, у врага есть штук пять паромов для автомобильных перевозок, но миссию масштабных перевозок они не способны реализовать.
Российский железнодорожный паром «Конро Трейдер» горит в порту «Кавказ», 22.08.2024 Фото: t.me/astrapress
Более того, уже сейчас местные гауляторы настоятельно рекомендуют перевозчикам следовать вокруг Азовского моря. Тем самым значительно увеличивая плечо логистического обеспечения. Путь вдоль северного побережья Азовского моря довольно уязвим. Время от времени там работают украинские оборотни, туда прилетает. Насколько безопасно это направление? Я думаю, об этом стоит задуматься военным интендантам, обеспечивающим эти перевозки.
Валентина Самар: Надо сказать, что паром «Конро Трейдер» нам хорошо знаком с 2014 года – он очень много всего тянул в Крым с начала оккупации. Действительно не только горючее, но и сжиженный газ, вооружение и так далее. Мы внимательно наблюдаем за так называемым сухопутным коридором. Наш корреспондент Сергей Старушко чуть ли не ежедневно изучает спутниковые снимки работ по строительству железнодорожной и автомобильной ветки, водовода, газовода. Почему никто не мешает россиянам строить пути, которые ощутимо сократят время доставки военных грузов, живой силы?
Россия тянет два трубопровода через ВОТ юга Украины. Инфографика investigator.org.ua
Владислав Селезнев: Я думаю, всему свое время. Как отмечал американский генерал Бен Ходжес, есть два ключевых аспекта, которые серьезно влияют на скорейшую деоккупацию Крыма. Первый – это разрушение вражеской логистики путем уничтожения Керченского моста. Конечно, почтенный генерал оставил за кулисами еще несколько маршрутов логистического обеспечения вражеского войска, которые сейчас дислоцируются на территории временно оккупированного Крыма: паромные перевозки, перевозки с помощью больших десантных кораблей, военно-транспортной авиации. Но понятно, что львиная часть осуществлялась посредством железнодорожных перевозок. У врага чем дальше, тем больше появляется проблем в этой области.
Крымские гауляйтеры и топ-пропагандоны стали утверждать, что проблем с горюче-смазочными материалами в Крыму нет. Почему они внезапно вспомнили этот тезис и стали активно шерить? Некоторые пропагандисты в Крыму рассказывают, мол, это украинское ИПСО. Мол, ВСУ готовится к проведению масштабной морской десантной операции. Учитывая действия российских оккупантов в Крыму, они переживают из-за этого. О подготовке украинского войска мне ничего не известно.
Валентина Самар: Они продолжают строить много фортификаций прямо на берегу моря. Штормы их смывают, а они снова и снова строят. Читатели прислали нам кадры из Евпаторийского региона – все побережье перерыто, видим блиндажи, даже муляж танка или БТР сняли. Что вы скажете об этой их деятельности с точки зрения вашей специальности – военного строителя?
Владислав Селезнев: Они невероятно переживают из-за вариантов продвижения Сил обороны Украины, в том числе масштабной высадки морского десанта. Кажется, они мысленно уходят в события первой Крымской военной кампании 1853-1856 годов. Тогда силы объединенных войск Франции, Англии и Турции дали серьезную оплеуху армии Российской империи и коренным образом изменили на определенный промежуток времени геополитическую ситуацию вокруг Крыма. Тогда произошла высадка морского десанта именно между городами Евпатория и Саки. Побережье в этой части Крыма очень удобно для высадки большого количества личного состава и техники.
Но возникает вопрос, каким образом Украина может организовать такую масштабную высадку? Единственный средний десантный корабль враг разрушил, а большой десантный корабль «Константин Ольшанский» уже много лет служит донором для российских кораблей, дислоцирующихся в акватории севастопольских бухт. Поэтому очевидно, что для проведения десантной морской операции у Сил обороны Украины ресурсов нет. А что есть у россиян – так это талант, воодушевление и желание украсть. Именно с целью хищения государственных денег они создают инженерные фортификации. Вы совершенно правильно отметили: окопы на побережье в Черноморском, Сакском и Евпаторийском районах Черное море слизывает во время весенних и осенних штормов. И оккупанты снова приступают к делу, осваивая российские бюджетные средства.
Валентина Самар: Осваивают их не только на суше, но и в Керченском проливе. Плавучие краны месяцами не выходят из акватории Керченского порта, строятся уже две линии заграждений возле Керченского моста, строят пирсы, вбивают сваи. Есть ли у вас информация, что россияне там строят?
Владислав Селезнев: Они очень озабочены целостностью Керченского моста. Почему? Они постоянно говорят, что этот мост – наиболее защищенное инженерное сооружение в мире. Они его охраняют из воды, из под воды, с воздуха, наземные подъезды к нему тщательно охраняются, тотальная проверка любого, кто выезжает или заходит на это сооружение. Тем не менее, Силы обороны Украины по меньшей мере дважды попадали по мосту, разрушая его элементы, нанося невероятный ущерб. Я думаю, именно с этим и связан тот факт, что враг не так активно использует железнодорожное сообщение через Керченский мост, потому что есть какие-то изъяны в результате украинской атаки 8 октября 2022 года. То, что произошло однажды, может повториться. Понимая это, Россия прилагает невероятные усилия, чтобы обезопасить Керченский мост от влияния украинских дронов, украинских ракет, украинских морских дронов-камикадзе.
Что касается строительства дополнительных элементов – этакого параллельного моста вдоль главного сооружения Керченского моста. Враг с помощью полузатопленных барж, боновых заграждений, временного моста пытается создать такое непреодолимое препятствие, чтобы дроны-камикадзе не могли его разрушить. Обратите внимание: как только в восточной части полуострова раздается сигнал воздушной тревоги, инженерные подразделения РФ сразу создают дымовую завесу, надеясь обезопасить мост от наших ATACMS и Storm Shadow. Конечно, это вопрос времени. Когда-то враг потеряет свою инженерную конструкцию, потому что слишком настойчиво и системно ради этого работают украинские Силы обороны. Тем не менее, враг тратит огромные ресурсы, чтобы ее обезопасить. Он понимает, насколько критически зависит от полноценного функционирования.
Валентина Самар: Предлагаю переселиться с нашей территории на российскую – в Курскую область, где идет специальная операция Сил обороны Украины. Судя по тому, что уже два моста через реку Сейм уничтожены, а третий существенно поврежден, можно ли говорить о том, что там создается котел между границей и рекой?
Подрыв ВСУ понтонных переправ в Курской области. Фото: ССО
Владислав Селезнев: Да, конечно. Украинская армия системно и методично разрушает ключевые элементы логистического обеспечения русских оккупантов. Наши генералы понимают: ключевой элемент, влияющий на ход боевых действий – наличие ресурсов в определенное время, в определенном месте. И если у россиян начинает хромать логистика, они вынуждены будут бежать. Конечно, разрушение трех мостов в корне ситуацию пока не меняет, потому что враг пытается наводить понтонно-мостовые переправы через реку Сейм. Наши авиаторы и ракетчики работают над потоплением этих переправ – удается. Я думаю, что эту ситуацию следует рассматривать через призму ресурсов. Если украинская армия сможет в ближайшей перспективе задействовать соответствующие силы и средства – авиацию, артиллерию, штурмовые подразделения – плацдарм на территории Курской области будет расширяться. И если нет, мы будем зарываться в землю, создавать сеть инженерных фортификаций, строить окопы, блиндажи, минировать направления, чтобы вести оборонительные бои. По-видимому, это надолго. Мы не зашли на территорию Курской области на три недели.
Что же у врага? Он слишком медленно усиливает свою группировку войск. Это общеизвестная информация – до начала активных действий в Курской области он имел до 10 тысяч личного состава. Преимущественно это пограничные войска, территориальная оборона – войско, без серьезного вооружения. И именно это войско бежало, только украинские Силы обороны начали проводить рейды.
Сейчас враг начинает наращивать усилия. Примерно до 5 тысяч за эти 10 дней враг пригнал на территорию Курской области, чего недостаточно даже для того, чтобы заблокировать расширение украинского плацдарма. Специалисты говорят, что для этого врагу нужно от 30 до 50 тысяч личного состава. Есть ли у него сейчас такие ресурсы? Очевидно, нет, потому что враг сосредоточил свои ключевые усилия на Покровском и в целом на восточном направлении. Так они пытаются реализовать ключевую политическую миссию Путина, ради которой он и начинал так называемую «СВО» – полная оккупация Донецкой и Луганской областей. Не слишком умело у него это получается, но он прет, несмотря на безумные потери. Ради этой миссии он задействует все свои ресурсы – нет лишних и негде их взять.
Украинская армия действует максимально рационально, она ударила по российской территории в тот самый момент, когда российская армия была наиболее уязвима, и в самом уязвимом месте российско-украинского фронта. Да, враг сейчас будет пытаться заткнуть дыры, перекидывая срочников из Московского, Ленинградского военных округов. Говорят, что из Тюмени и Дальнего Востока сейчас направляются эшелоны в сторону Курской области с российскими срочниками. И здесь у меня есть неприятные новости для срочников, и для потенциальных срочников, которые только будут призваны во время осенней призывной кампании, и для их родителей. Ведь российские генералы-депутаты утверждают, что российские срочники имеют право воевать на территории Российской Федерации, поэтому никаких ограничений не может быть. И здесь они приводят исторические примеры: Афганистан, первую и вторую чеченские кампании, во время которых так же гибли советские и российские срочники, выполняя странные грезы кремлевского диктатора.
Валентина Самар: Многие писали и продолжают писать о том, что одной из задач украинского наступления на Курщине было отвлечение российских сил из Покровского направления, где Россия поглощает населенный пункт по населенному пункту почти каждый день. Выходит, это был ложный тактический расчет или все же удастся?
Владислав Селезнев: Согласен с вами, очень сложная дискуссия по этому вопросу. Но я абсолютно уверен, что решение генерала Сырского совершенно рационально. Хватило бы нам тех ресурсов и резервов, которые выполняют боевые задания в Курской области для того, чтобы заблокировать продвижение врага на Покровском, Торецком направлении или направлении Часового Яра? Нет, недостаточно. Враг сосредоточил очень серьезные ресурсы, чтобы реализовать свою миссию.
Но выполнением определенных задач на территории Курской области мы можем добиться реализации следующих задач. Первое – создание буферной зоны безопасности. Уже сейчас президент заявляет, что количество вражеских минометных и артиллерийских обстрелов с территории Курской области значительно уменьшилось. Значительно меньше стало действий вражеских диверсионных групп на территории приграничья Сумской области. Конечно, этого пока недостаточно, потому что враг активно использует управляемые авиационные бомбы, ракеты, но, тем не менее, тенденции достаточно обнадеживающие. Если плацдарм в Курской области будет распространяться на территорию Брянской и Белгородской области, мы можем создать ту же санитарную зону, о которой в свое время грезил Путин. Он хотел создать ее на территории Украины, а мы создаем ее на территории России. Это вопрос справедливости.
Что дальше? Ответ на него находится исключительно в плоскости наших ресурсов. Мы помним заявление президента о создании нескольких новых бригад, только три из которых имеют полноценный комплект вооружения и военной техники. И здесь снова встает вопрос перед нашими дипломатами, перед высшими военными должностными лицами относительно коммуникации с западными партнерами об интенсификации поставок вооружения и военной техники, потому что это действительно актуально. Потому что когда мы слышим заявление от правительства США, мол, ожидается следующий транш военно-технической помощи на сумму около 100 миллионов долларов, то, конечно, это об обеспечении текущих потребностей: боеприпасов, ракет, средств противовоздушной обороны. Этого явно недостаточно, чтобы значительно усилить наши резервы и ресурсы для реализации следующих не менее амбициозных задач.
Несколько недель назад генерал Буданов, глава украинской военной разведки, отметил следующее: у врага осталось ресурсов на максимум полтора месяца активных боевых действий. То есть у врага исчерпываются ресурсы, а значит, открывается определенное окно возможностей для действий украинских Сил обороны. Как мы будем действовать и где именно, зависит от наших ресурсных возможностей.
