На Одесском месторождении уже несколько дней над скважинами, где установлены украденные у Черноморнефтегаза буровые платформы, поднимается пламя, его хорошо видно со спутников. В ночь на 24 августа российская авиация ударила по району острова Змеиный сверхзвуковыми крылатыми ракетами Х-22, в результате чего, вероятно, и возник новый пожар. Чего Россия добивается ракетными ударами в этом районе, из которого Силы обороны Украины фактически вытеснили ее флот, а два года назад – освободили Змеиный остров? Как оккупанты доставляют горючее в Крым и на южный фронт после поражения последнего железнодорожного парома «Конро Трейдер» в порту «Кавказ»? Дмитрий Плетенчук, спикер Военно-Морских Сил Украины ответил на эти и другие вопросы в эфире программы «Вопросы национальной безопасности» с Валентиной Самар.
Валентина Самар: Начнем с удара по району острова Змеиный. На что Россия не пожалела четыре новейшие сверхзвуковые ракеты? Она хочет и может вернуть себе контроль над этим районом?
Дмитрий Плетенчук: Я не могу комментировать это событие, но могу прокомментировать вопрос о возвращении контроля. Россия его там потеряла больше двух лет назад. Через год после того, как Военно-Морские Силы уничтожили два российских корабля, оккупанты поняли, что им здесь делать нечего. И спустя год после этого на вышки высаживался десант Главного управления разведки. Главный тезис здесь в том, что более чем на 100 морских миль украинские Военно-Морские Силы полностью контролируют эту акваторию своим ракетным береговым вооружением. Поэтому вернуть себе контроль за этими объектами Российская Федерация не может. Более того, она не может даже в море выйти. Тем более, позволить себе ротацию личного состава, ротацию запасов на этой локации. В прошлый раз это закончилось уничтожением корабля «Спасатель Василий Бех».
Поэтому, отвечая на ваш вопрос, могу с уверенностью сказать – нет. Но, к сожалению, воздушное пространство над акваторией Черного моря, если не под контролем, то под доминацией российской авиации. Особенно в районе западного побережья полуострова Крым и к югу от него. Именно поэтому мы считаем эту зону серой. Фактически ни мы, ни они полноценно чувствовать себя здесь в безопасности не могут.
Буксир Черноморского флота России «Спасатель Василий Бех» в оккупированном Севастополе Фото: forum.sevastopol.info
Валентина Самар: Последние дни наблюдаем за горением газа из скважин на Одесском месторождении, где были установлены буровые платформы, в частности, так называемые «вышки Бойко». Они до сих пор горят – перед этим разговором мы специально проверили свежие спутниковые снимки. Это следствие российских ракетных ударов? И если да, то зачем России их жечь, если там уже ничего нет? Или есть?
Дмитрий Плетенчук: Эту тему, к сожалению, я тоже не могу прокомментировать. Могу лишь отметить, что на Одесском месторождении газовая добыча давно прекращена. В принципе, эти локации могли бы позволить размещать там какое-нибудь оборудование, которое могло бы влиять на процессы гражданского судоходства. И сейчас, к сожалению, это вся информация, которую я могу по этому поводу предоставить.
Валентина Самар: Давайте переместимся в Керченский пролив. Мы мониторим строительные работы в районе Керченского моста. Россия строит антидроновую защиту, мы насчитали 33 баржи, которые соединили и выставили в два ряда. С мая продолжается строительство семи пирсов – по два на восточном и западном берегу острова Тузла, один со стороны Крымского полуострова и еще два – со стороны Тамани. Зачем Россия их строит?
Дымовая завеса над Керченским мостом во время воздушной тревоги. Август 2024. Фото: соцсети
Дмитрий Плетенчук: Этот объект мы пока не комментируем. Могу лишь отметить, что, учитывая погодные условия и местонахождение этого объекта, вопросов возникает больше, чем ответов. Погодные условия в ближайшее время не то, что не позволят использовать этот объект, вероятнее всего, достроить его будет очень сложно. Думаю, мы со временем будем иметь полную картину того, что там происходит. В любом случае можно отметить, что враг в первую очередь преследует цель максимально сузить проход, который нужно контролировать. Учитывая, что корабельно-катерной группировки у него там нет по известным причинам – в первую очередь из-за того, что они боятся его потерять. Соответственно, они контролируют это пространство силами воздушной составляющей. Это и авиация Черноморского флота, это и авиация других видов и родов войск, но в любом случае основная цель – сузить проход, чтобы упростить задачи по охране и обороне этого объекта.
Валентина Самар: Решает ли Россия каким-то образом проблему, которую вы – ВМС – им создали, успешно атаковав паром «Конро трейдер» в порту «Кавказ»? Имею ли в виду логистическую проблему с доставкой горючего на полуостров? В оккупированном Крыму и на юге нет дефицита топлива, хотя цены понемногу растут. Парома нет, активного движения по железной дороге по Керченскому мосту тоже нет. Как тогда доставляют?
Дмитрий Плетенчук: На самом деле, вариантов решений этой проблемы у россиян немного. Железная дорога по суше не достроена, она не работает, прямого сообщения Ростов-на-Дону – Джанкой нет. Железной дорогой так называемого Крымского моста цистерны также не перевозят по разным причинам. В результате получается, что основная логистическая цепь – паромные железнодорожные переправы – сейчас разорвана. Пока что перспектива ясна, но она достаточно туманна. Таких паромов у них было всего три. Два из них уже были повреждены, один из них находится в ремонте, второй – «Славянин» в Азове стоит на якоре в ожидании, и третий уничтожен фактически. Он кроме горюче-смазочных материалов перевозил еще и вооружение. Кроме того, что он уничтожен, он еще и заблокировал одну из двух платформ для загрузки вагонов в порту «Кавказ». Потому что он сейчас прямо там лежит на дне.
Следует отметить: да, проблема у российских оккупантов со снабжением горючего очень серьезная. И в принципе – с большегрузными перевозками. Если оккупанты или непосредственно жители оккупированного Крыма на себе этого пока не почувствовали, но эта волна до них дойдет обязательно. Эти перевозки, в первую очередь, обеспечивали оккупационный корпус, дислоцирующийся в Крыму или ведущий боевые действия на южном направлении. И, соответственно, цель была именно такова. Поэтому сказать, что это бесследно как-нибудь пройдет – нет. Это был основной способ доставки. Конечно, можно перевозить автоцистернами, можно перевозить автотранспортом, но это будет гораздо сложнее, дольше и дороже.
Пожар на железнодорожном пароме «Славянин» в российском порту «Кавказ» после атаки украинских беспилотников, 23.07.2024 Фото: Facebook Генштаб ВСУ
Валентина Самар: Так называемый сухопутный коридор. Россия строит автомобильный путь, восстанавливает движение по железной дороге, возводит газопровод и даже, как говорят, водопровод. Недавно запущен регулярный поезд из Ростова в Мариуполь. Все задаются вопросом: почему Украина просто наблюдает за тем, как Россия создает альтернативный путь доставки вооружения, улучшает логистику и фактически ликвидирует этот дефицит горючего и других грузов для Крыма?
Дмитрий Плетенчук: Этот железнодорожный путь еще не работает, он недостроен. И она не соединяет эти два пункта – Ростов-на-Дону и Джанкой – как конечная цель. Во-вторых, это в принципе не наша зона ответственности. Я могу лишь отметить, что нашими системами вооружения мы контролируем сейчас Азовское море, фактически контролируем Крым и значительную часть Черного моря. Что касается суши, это не наша зона деятельности. В случае необходимости, мы готовы присоединиться к нанесению огневого поражения и на этом направлении. Но, конечно, есть какие-то стратегические замыслы и, вероятно, вопросы такого уровня должны комментировать соответствующие структуры Вооруженных сил Украины более высокого уровня.
Валентина Самар: Последний вопрос касается островов на Днепре. Мы удерживаем эти острова или нет? Каким образом этот плацдарм будет существовать дальше?
Дмитрий Плетенчук: К сожалению, не могу эту информацию предоставить. Это зона ответственности оперативно-тактической группировки «Таврия». Это их зона боевых действий. Я могу лишь отметить, что в их зоне боевых действий нас интересует, прежде всего, Днепровско-Бугский лиман. Это акватория, в которую впадают реки Днепр и Южный Буг, связанные с судоходством. Эта акватория, к сожалению, находится под огневым контролем российских оккупантов. С нашей стороны так же есть контроль, но в любом случае сейчас там навигация опасна, не учитывая еще и минную угрозу. В этой зоне мы работаем. Подразделения военно-морских сил среди других подразделений Сил обороны Украины делают все, чтобы враг на Кинбурне себя не чувствовал свободно.
