Уже 5 лет продолжается российская вооруженная агрессия против Украины. Если в случае с Крымом Украина сразу определила ситуацию как временную оккупацию, то с классификацией вооруженного конфликта на Донбассе все несколько сложнее. В частности, потому, что Украина до сих пор не в полном объеме имплементировала положения международного гуманитарного права в национальную правовую систему.
Международное гуманитарное право, а именно Женевские конвенции не говорят о войне — гражданской или другой. Они различают международный вооруженный конфликт и немеждународный вооруженный конфликт. Дополнительно выделяется оккупация, как вид международного вооруженного конфликта, во время которого войска одного государства контролируют территорию другого государства. К оккупации применяются те же правовые требования, что и к вооруженному конфликту международного характера.
Украина является стороной Женевских конвенций о защите жертв войны 1949 г. И выполнение норм международного гуманитарного права, в частности, путем их внедрения в национальное законодательство, является одной из обязанностей Украины. Украина могла бы применять положения Международного гуманитарного права, в том числе международную правовую терминологию, как инструмент защиты своего суверенитета. Однако в Украине действует собственная гибридная терминология, которая имеет скорее политический и пропагандистский, а не юридический характер. Четыре года боевые действия на Востоке назывались «антитеррористической операцией». С 30 апреля 2018 года в Украине началась Операция объединенных сил.
Имплементация положений Международного гуманитарного права в национальное законодательство, в первую очередь, необходима украинцам, но они — включая политиков, журналистов и чиновников — преимущественно плохо представляют себе, что это такое.
Именно для устранения этого пробела в знаниях украинцев в открытом пространстве «Ветеран Хаб» стартовала серия просветительских лекций от юристов-международников Максима Тимочко и Виталия Набухотного для общественных активистов и журналистов. На первой лекции эксперты говорили о видах вооруженных конфликтов. Посетил ее и Центр журналистских расследований.
«Можно часто услышать, что у нас война. Кто-то говорит, что ее у нас нет. Кто-то говорит, что у нас гражданская война, кто-то — что антитеррористическая операция, операция объединенных сил. И граждане не совсем понимают, что происходит. Мы провели эту лекцию, чтобы донести журналистам, ветеранам, полицейским, прокурорам разницу между различными терминами», — отметил Максим Тимочко.
Максим Тимочко, юрист Украинского Хельсинского союза по правам человека Фото: investigator.org.ua
«Очевидно, что позиция Украины более правильна, когда она называет ситуацию на Донбассе Операцией объединенных сил. Это более правильно, чем называть ее АТО. Потому что масштабность конфликта выходит далеко за рамки именно антитеррористической операции», — подчеркнул юрист Регионального центра прав человека, Виталий Набухотный.
По словам экспертов, разница между антитеррористической операцией и операцией объединенных сил существенна, и заключается она в разной правовой ответственности.
«Антитеррористическая операция вводится на основании закона о борьбе с терроризмом в случае распространения террористических актов и в случае террористической деятельности отдельных групп. Может вводиться на небольшие территории, как это было в Украине в 2014 году. Операция объединенных сил была введена полтора года назад, путем принятия закона о вооруженном отпоре российской агрессии и признания отдельных территорий Луганской и Донецкой областей оккупированными. Это операция, которая включает в себя подразделения различных силовых структур — как вооруженных сил Украины, так и МВД — задачей которых является отпор вооруженной агрессии Российской Федерации на Востоке Украины», — пояснил Максим Тимочко.
Украина классифицирует вооруженный конфликт на Донбассе как вооруженную агрессию РФ и Операцию объединенных сил.
В то же время, Офис прокурора Международного уголовного суда видит на территории Донбасса признаки двух типов конфликта:
- Международный вооруженный конфликт — Российская Федерация против Украины;
- Немеждународный вооруженный конфликт — Украина против местных антиправительственных формирований ЛНР/ДНР.
Такое расхождение классификации может сказаться при работе с международными судами, в частности по делам о военных преступлениях РФ на Донбассе.
«Всегда легче, когда государство и международное сообщество говорят на одном языке. Если Международный уголовный суд так квалифицирует это состояние, очевидно, что для Украины было бы более выгодно так же квалифицировать эту ситуацию. Сейчас мы имеем достаточно много судебных, арбитражных процессов против РФ, и все эти факты рано или поздно будут возникать», — отмечает Виталий Набухотный.
Виталий Набухотный, юрист ОО «Региональный центр прав человека» Фото: investigator.org.ua
Объяснить, почему украинские законодатели не спешат внедрять нормы международного гуманитарного права в правовое поле Украины, эксперты затрудняются, но они предполагают, что одной из причин может быть некомпетентность политиков.
«Как минимум надо имплементировать квалификацию военных преступлений, нужно расширить перечень военных преступлений в уголовном кодексе. Имплементировать положения римского устава, приспособить процессуально-уголовный кодекс к международному гуманитарному праву, чтобы была определенность при обмене военнопленными. Также, по квалификации Л/ДНР — должна быть четкая позиция и единая судебная практика. Над этим нужно работать», — добавляет Максим Тимочко.
Итак, работы для украинских законодателей еще много. И один из шагов к имплементации международного гуманитарного права в Украине — это образование и просвещение, а именно работа с судьями и парламентариями. А также постоянная работа по совершенствованию законодательства и привлечению международных экспертов по праву.
